В шаге от рая - стр. 2
– Я не пойду в школу в этом убогом олицетворении большинства, я хочу джинсы!
– Смотри, какие слова знает, – обернувшись, с улыбкой прошептал Фрэнк. Поймал взгляд жены и, скиснув лицом, отвернулся. – Филл, я тебя понимаю, – с горечью в голосе произнес он, кашлянул в кулак. – Но пойми, пока ты не сделаешь, как говорит мама… мы так и будем стоять под дверью.
– Мама сказала, я могу надеть всё что захочу.
Фрэнк посмотрел на жену, та отвела взгляд, скрестив руки на груди.
– Это правда? – тихо спросил ее Фрэнк, в ответ Барбара лишь закатила глаза. – Да, и она не соврала, – сказал он глядя жене в глаза, а сам покачал головой от негодования. – Ты вправе надевать, что хочешь и когда хочешь. Но мама забыла о сегодняшнем празднике.
– Что ты с ним цацкаешься, Фрэнк, – не сдержалась мать и с силой постучала кулаком по двери.
Удары пришлись ровно в ритм барабанов, отчего Фрэнк чуть не прыснул от смеха. Но предусмотрительно сдержался.
– Открой дверь, Филипп, или получишь две недели домашнего ареста! – Ответа не последовало.
– Всё нормально, мы с ним договоримся, – Фрэнк дотронулся до плеча жены, почувствовал, как ее трясет от злости. – Всё будет хорошо, я с ним договорюсь, но на всякий случай принеси из гаража мои инструменты.
– Откуда я знаю, где они у тебя лежат, сам принеси, – огрызнулась Барбара, махнув рукой.
«А говорят, женщинам тяжелее всего дается беременность, конечно», – подумал он, выдержав взгляд жены. А вслух сказал: – «Хорошо, дорогая».
Не показывая виду, он спустился вниз по лестнице. «Она на взводе, Фрэнк. Восьмой месяц уж пошел, чего ты от нее хочешь? Сам посиди дома недельку-другую без дела, да с пузом как у бегемота и посмотрим, как ты себя вести будешь», – успокаивал он себя и попутно прикидывал, как открыть дверь без ущерба. Да, и не опоздать на встречу с подрядчиком.
Секунды тянулись подобно желе, которое кто-то в шутку закинул под потолок в разгар студенческой вечеринки. Стоя на втором этаже их уютного дома в пригороде Барбара Катл хмурилась, кусала губы и нервно постукивала пяткой по ковролину, выбивая беззвучный ритм. Тряхнув рукой, посмотрела на старые золотые часы, доставшиеся от матери. Стрелка на тонком запястье преодолела интервал в семь минут. А песня, доносящаяся из-за двери, закончилась, повторилась и вновь заиграла сначала.
Пальцы музыканта нежно перебрали струны, началось вступление, ее терпение лопнуло.
– Филипп, это мама, – сказала она громко, но сдержанно.
– Ты говорила, я сам могу решать, – криком отозвался ребенок, сделал музыку тише.
– Да, – согласилась она, теребя ремешок часов, – но, ты же должен понимать, это не тот случай.