В шаге от пропасти - стр. 44
Мурашки пробежали по коже, Тимур напрягся и стиснул зубы, чтобы не отпрянуть. Это было бы слишком — хватило и того, что он заснул в самый неподходящий момент. Утром Карина, конечно же, сказала, что все нормально, но Тим знал, что она затаила обиду. Сам того не желая, он сильно задел ее самолюбие.
— Зачем? Меня все устраивает, и, мне казалось, тебя тоже.
— А теперь не устраивает. Я хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой, — упрямо заявила она и, покрыв поцелуями его спину, осторожно добавила: — Так же, как и она…
Упоминание об Ире болезненно защемило сердце. Карина хотела занять ее место, но это было невозможно.
— Нет, — твердо ответил Громов и, открыв бутылку с водой, сделал несколько жадных глотков.
— Но почему?
— Потому что ты не она, — его голос прозвучал равнодушно, что далось с большим трудом.
— Ну я же лучше…
— Хуже, лучше, какая разница? Мы договорились, что все будет как раньше, так и есть. Не понимаю, зачем требовать большего.
— Ну Мурчик… — Базанова заскользила ладонью по накаченному торсу.
— Хватит, — резко перебил ее Громов, начиная терять терпение. — Иди в комнату, я закончу и приду.
Бросив бутылку на землю, он отстранился от Карины и, взяв полено, вновь установил его на пень. Так ничего и не добившись, девушка направилась к главному корпусу.
Тула. Квартира Куликовой
Романова лежала на кровати, подтянув колени к груди, и смотрела в одну точку на стене. Спать уже не хотелось, но и вставать не имело смысла. Было только одно желание — спрятаться от всего мира в своем панцире и не показываться до тех пор, пока не отпустит эта невыносимая тоска.
После освобождения из «Золотой рыбки» прошло два дня, но ничего существенно не изменилось: душевная боль не притупилась ни на йоту, продолжая выворачивать наизнанку каждый сустав ее беспомощного тела. Мысли, чувства и воспоминания скручивались в один клубок, лишая возможности нормально жить.
Безграничная любовь и жгучая ненависть, два непримиримых соперника, сражались за право остаться навсегда. С одной стороны, Ира безумно любила Тима, несмотря ни на что. И если бы он сейчас позвал, она бросила бы все и побежала к нему. Не раздумывая, вернулась бы обратно в этот чертов бордель, все что угодно, лишь бы быть с ним, чувствовать его близость.
Но с другой стороны, его поступок не имел названия. Он предал ее, унизил, вычеркнул из своей жизни ради другой. Научил ее летать лишь для того, чтобы потом безжалостно отнять крылья и равнодушно смотреть, как она камнем падает на землю. За это Ира ненавидела его, по крайней мере, очень пыталась.