В середине века - стр. 112

– Только без туфты, товарищи! Предупреждаю: туфты не заряжать!

Новая колея за полдень была состыкована со старой – использовали запасные шпалы и рельсы. Мы снова вмялись в платформы, состав покатил дальше.

Вечерело, когда поезд прибыл в Норильск. Первыми соскочили со своей платформы конвойные и псы. Пулемет с глаз удалили, но винтовки угрожающе нацеливали на этап. Спрыгивая на землю, я упал и пожаловался, что предзнаменование зловещее – падать на новом месте. Ян Ходзинский не признавал суеверий и посмеялся надо мной, а Хандомиров заверил, что начинать с падения новую жизнь на новом месте не так уж плохо, хуже заканчивать падением. И вообще, хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Мне было не до смеха: болело правое колено – давала себя знать недавняя цинга, покрывшая черными пятнами сильно опухшую ногу, каждое прикосновение вызывало боль. А падал я на проклятое правое колено. Хромая и ругаясь, я приплелся в строй. Хаотичный этап понемногу превращался в колонну по пять голов в ряду. Над заключенными возносились команды и ругань стрелков, их сопровождал визг и лай собак: псы рвались с поводков, чуя непорядок и горя желанием устранить его. Наконец раздалась команда: «По пяти шагом марш!» – и колонна двинулась.

– Тю, где же обещанный городок? – сказал Прохоров шагавшему рядом Хандомирову. – И следов не вижу.

Города и вправду не было. Была короткая улица из десятка деревянных домов, а от нее отпочковывалась другая – и, по всему, последняя, тоже домов на десять: среди них виднелись и каменные на два этажа. Я поворачивал голову вправо и влево, старался все запомнить.

…Впоследствии в течение многих лет мне предстояло дважды в день шагать по этим двум улицам, все здесь мне стало знакомо до оскомины. И хотя с той поры, когда я впервые шел вдоль тех деревянных и каменных домиков, прошли уже десятилетия, я вижу каждый, словно снова неторопливо иду мимо них.

Улица, начинавшаяся от станции, называлась Горной, и открывал ее одноэтажный бревенчатый дом, первая стационарная норильская постройка, возведенная геологом Николаем Николаевичем Урванцевым, еще в двадцатые годы детально разведавшим Норильское оруденение и открывшим здесь, на клочке ледяной тундры, минералогические богатства мирового значения. Урванцев руководил тремя экспедициями в район Норильска, а в тот день, когда я с товарищами шагал по сотворенной им улице, он тоже находился в Норильске и был в такой же беде, как мы. Из первооткрывателя заполярных богатств превращенный в обычного заключенного – впрочем, освобожденного от тяжких «общих» работ, он и в новом социальном качестве продолжал прежние свои геологические изыскания. Вскоре мне предстояло с ним познакомиться – и много лет потом поддерживать добрые отношения.