В сердце моря. Трагедия китобойного судна «Эссекс» - стр. 36

Вероятно, это был первый раз, когда Томас Никерсон принимал участие в убийстве теплокровного животного. В Нантакете самым крупным зверем была серая крыса. Ни оленей, ни даже кроликов для охоты. А как известно каждому охотнику, убийство требует привычки. Даже несмотря на то что это жестокое, кровавое действо было страстной мечтой каждого юноши из Нантакета, «зеленорукий» восемнадцатилетний Энох Клауд писал в своем журнале, который вел во время путешествия на китобойном судне: «Больно видеть смерть даже мельчайшей из божьих тварей, еще больнее смотреть, как умирает такое могучее создание, как кит! Когда я увидел, как дрожит, истекает кровью и умирает это величайшее и ужаснейшее из всех животных, жертва человеческой хитрости, я испытал странные чувства».

Мертвого кита обычно буксировали к судну головой вперед. Даже когда гребли все пять гребцов, а помощник помогал самому слабому гребцу на корме, вельбот, буксирующий кита, делал не больше одного узла в час. К тому моменту, как Чейз и его люди вернулись на корабль, было уже темно.

Теперь нужно было разделывать тушу. Команда закрепила тушу по правому борту, развернув головой к корме. После этого можно было приступать к разделке. Работая, помощники балансировали на узкой доске. Разделывать кита – все равно что снимать кожуру с апельсина, только процесс этот намного более сложный.

Сперва помощники капитана вспарывали бок кита, прямо над плавником, и туда вонзался огромный крюк, идущий от мачты. Тогда требовалась вся мощь корабельной лебедки, чтобы корабль не завалился набок, талевая система начинала скрипеть от напряжения. И помощники начинали отрезать первую полосу ворвани шириной в пять футов с того места, где был воткнут крюк. Под напором лебедки, закрепленной у брашпиля, полоса постепенно отставала от тела кита, медленно разворачивая его вокруг своей оси, пока сочащаяся жиром и кровью лента в двадцать футов длиной не отрывалась полностью. Этот «кусок одеяла» поднимали на борт и переправляли на нижнюю палубу в ворванную камеру, где его должны были разделать на более мелкие куски. А тем временем с туши продолжали срезать новые полосы ворвани.

Как только с кита снимали всю ворвань, его тут же обезглавливали. Голова кашалота – это одна третья всей его длины. В верхней части головы расположен резервуар, впадина, в которой может содержаться до пятисот галлонов спермацета, чистого, высококачественного масла, твердеющего под воздействием воздуха. После того как лебедка поднимает голову на палубу, в своде черепа прорезают дыру и просто вычерпывают масло ведрами. Потом один или два человека забирались внутрь, чтоб убедиться, что весь спермацет вычерпан. Масло неизменно проливалось на палубу, так что доски скоро становились скользкими от жира и крови. Прежде чем сбросить изуродованный остов кита, помощники капитана копьями исследовали его желудок и кишки в поисках пепельно-серого непрозрачного вещества, называемого амброй.