В расцвете рыцарства (сборник) - стр. 8
Такова была эта царственная девушка, под чары которой вскоре должен был попасть мой друг Брендон.
Мэри прибыла в Гринвич лишь через несколько дней после турнира, а тем временем Брендон устроился при дворе. Его служба отнимала не так уж много времени, и мы могли уделять дружеским разговорам целые часы. В этих разговорах немалое место занимала леди Мэри. Я рассказывал Брендону, что знаю принцессу с двенадцатилетнего возраста, что она всегда относится ко мне с большой сердечностью и что однажды я истолковал ее симпатию совершенно иначе, чем было на самом деле. Я, тщеславный болван, начал питать смелые надежды! Подобно всем тем, кого мощно притягивал к себе этот очаровательный магнит, я окончательно потерял голову и совершил бесконечную глупость, признавшись принцессе в любви!
Принцесса, в первый момент облекшаяся в броню царственной надменности, сменила затем гнев на милость и сказала:
– Оставьте же мне хоть одного доброго друга, сэр Эдвин, прошу вас! Я ставлю вас слишком высоко, чтобы потерять вас. Не будьте одним из тех дураков, которые возгораются ко мне подобной страстью или вбивают себе в голову, будто они влюблены. Любовь женщины нельзя вымолить, мужчина должен явиться завоевателем. Так давайте же останемся добрыми друзьями, и поклянитесь мне никогда больше не говорить об этой любви!
Я поклялся и, замечу здесь, действительно сдержал свою клятву.
– Если же вы ощущаете непреодолимую потребность любить, – продолжала принцесса, – то рекомендую вам леди Джейн Болингброк. Она красива, достойна любви, относится к вам с уважением и со временем…
Но при этих словах леди Джейн выскочила из-за занавесок, притаившись за которыми она слышала все, закрыла рукой рот своей повелительницы, чтобы заставить ее замолчать. В то же время она крикнула:
– Не верьте ничему из всего этого, сэр Эдвин, или я никогда не скажу вам ни одного доброго слова!
В ее словах чувствовалось такое пылкое признание, что я ответил:
– Конечно, принцесса ошиблась, так как я недостоин такого счастья.
Из этого ответа легко усмотреть, что я уже начал ухаживать за Джейн, не успев как следует подняться с коленопреклонения перед Мэри. Для раны, нанесенной отверженной любовью, лучшим целебным средством является новая любовь, и мне сразу стало ясно, что хорошенькая, изящная Джейн – приятнейшее противоядие от пережитой горячки!
Но добиться благосклонности Джейн было не так легко, как рисовала мне моя самонадеянность. Мне приходилось быть сначала очень сдержанным, так как Джейн слышала мое любовное признание принцессе, и нужно было сначала изгладить впечатление от него и уверить Джейн, будто моя любовь к принцессе Мэри была просто самообманом.