В преддверии нулевой мировой войны - стр. 39

Хованщина – Стрелецкий бунт 1682 года – бунт (восстание) московских стрельцов в начале правления Петра 1, в результате которого его соправителем стал старший брат Иван, а фактической правительницей при них стала сестра Софья Алексеевна.

Разговор шел странный. Первым делом послы показали опасную грамоту. Воевода торопливо нацепил на нос железные очки, внимательно прочитал несколько раз грамоту, буквально обнюхал царские печати. Все вроде в порядке. Вздохнув тяжко, отдал грамоту назад. «Может, все же мзду малую предложит?» – думал он, оценивающий взгляд то и дело останавливался то на лицах послов, на которых застыла смесь недоумения и злости, то на справной одежке чудных немцев.

– Все бы хорошо, опасная грамота есть, вижу – занудным голосом в очередной раз повторил воевода, – опять же, я сюда поставлен беречь границы Руси. А с вами полтора десятка оружных стрельцов. А ну вы озоровать будете? С кого спрос тогда?

Воевода тяжко вздохнул и слегка поджал губы.

– С меня! Опять же откуда сей город большой появился на Урале? Никогда его не было! Подозрительно сие! – воевода наставительно поднял указательный палец к небу.

– Так что, Вы нас не пропустите? – в очередной раз спросил Рожковский Петр Семенович. Александр сморщился от досады.

– Да как можно! – замахал обеими руками воевода. – У вас опасная грамота от царей Петра и Ивана, как не пропустить!

– Значит, пропускаете? – с надеждой спросил Александр, голос его дрогнул. Как ему надоели увиливания этого скользкого, словно налим, московского чиновника.

– Как можно, – развел руками с самым честным видом воевода. «Украшенное» следами от оспы лицо сморщилось, словно он хлебнул горького, клочковатая борода воинственно приподнялась, – А вдруг вы озоровать станете? Спрос-то с меня. Царь-батюшка воспрошает меня, а почто иноземцев с оружием в царство мое пропустил? А? Ведь вы из другого царства-государства?

Рожковский молча кивнул. По светлице разносились раскаты гомерического смеха. Когда от хохота закололо в боку, Александр резко его оборвал, обвел светлицу невеселым взглядом. Воевода укоризненно посмотрел на младшего немца и вздохнул про себя. Ну что за непонятливые! Все начиналось по-новому то ли в пятый, то ли в шестой раз.

Только тогда, когда разъяренный Рожковский пригрозил, что послы возвратятся назад и пожалуются царю, что воевода их не пропустил, а багровый от ярости Александр начал шарить пальцами у кобуры, воевода побледнел и торопливо позвал стоявшего за порогом стрельца. Царь Петр уже успел заработать репутацию не боящегося крови и скорого на расправу. За разбой и не выполнение опасной грамоты не помилует. А на него уже был донос в Москву о вымогательстве с иноземцев.