В постели с чужим мужем - стр. 8
С этими словами он извлек на свет целую кучу фото, взглянув на которые, я едва сознание не потеряла. Моя Маринка в обнимку с каким-то бородатым мужчиной. На следующем снимке они сближаются, и вот уже запечатлен поцелуй, а рука неизвестного покоится на мягком месте сестренки.
- Как видите, факт измены на лицо, - адвокат чеканил каждое слово, повергая меня в неописуемый ужас. – Согласно условиям брачного контракта, изменившая сторона теряет ровно половину причитающейся ей суммы, тем самым компенсируя моральные потери пострадавшей стороны.
Это что же получается? Если докажут факт измены, сестра в лучшем случае получит двадцать пять жалких процентов.
На месте Маринки, если бы этот сухарь испортил мне три лучших года жизни, я бы ушла и оставила его без претензий на паршивые миллионы. Пусть подавится! Но с сестрой так поступить не могла. Ей важно выиграть процесс, поэтому я рассматривала липовые фотки, обличающие Марину.
Терпение судьи оказалось не безграничным. Когда адвокаты ее здорово допекли, выгораживая каждый своего клиента, она обвела нас почти ненавидящим взглядом и уточнила:
- Есть ли у какой-нибудь из сторон дополнения к вышесказанному?
Дополнений у нас не было, а вот обвинений хоть отбавляй. Потребовав тишины в зале суда, судья обратилась к адвокату сестры.
- Вы принимаете обвинения второй стороны?
Адвокат Марины колебался, поэтому выступила я. От несправедливости по отношению к сестре голова пухла.
- Не принимаем! - я вскочила с места как ужаленная. - Все наглая клевета.
- Клевета? - мои слова сорвали Андрея со скамьи.
На него было страшно смотреть. Глаза так и сверкали, а кулаки сжимались в бессильной злобе.
- Абсолютная клевета! – самоуверенно заявила я.
Не понятно, что мной двигало в тот момент, но это было похоже на помутнение рассудка. Ненависть, когда твою родную плоть и кровь обвиняют во всех смертных грехах.
Андрей задыхался от гнева, почти капая ядовитой слюной, а судья поинтересовалась:
- У вас есть реальные доказательства, помимо фотографий и взаимных претензий?
При слове "реальные" губы зятя скривились в ехидной усмешке. Это был удар ниже пояса по самолюбию. И такая злость меня взяла за сестру, за высокомерие, с которым нас пронзал Андрей, что меня откровенно понесло.
- Ваша честь! - я повернулась к судье. - Все сказанное этим человеком одна сплошная ложь, - Андрей сжал губы, готовый растерзать меня в любой момент. - Он все три года издевался надо мной, избегая близости. Мне стыдно об этом говорить, - я даже всплакнула для театральности. Чего не сделаешь ради родной сестры. - Но я еще девственница. Поэтому все обвинения в возможной измене с моей стороны считаю наглой ложью и клеветой!