В постели отчима - стр. 18
В момент, когда мы входим в непроглядную серость, я слышу чей-то обеспокоенный вздох. Это пассажир почти в хвосте. Возможно, у него аэрофобия, а это значит, что за ним нужно следить пристально и успокоить в случае чего. Жаль, что сегодня не чистое небо. Мне бы хотелось увидеть родной Новосибирск с высоты полёта через год после возвращения. Но ещё будет время.
Наконец-то мы набираем нужную высоту, а за иллюминаторами виднеется идеально голубое небо. Отчим взлетел так плавно, что нас даже ни разу не тряхнуло. Теперь можно отстегнуть ремни, и приниматься за раздачу напитков и пледов желающим.
– Хочешь мятную конфетку? – предлагает Снежана, помогающая мне толкать тяжеленную тележку с напитками.
– Спасибо, нет, – улыбнувшись, отказываюсь я.
Не люблю всё, что имеет мятный вкус. Но узнаю, что это её личный лайфхак. Кому-то в полёте очень хочется томатного сока, а Майской мятных конфет. А мне вот, всегда хочется обычной минералки с долькой лимона. Но попить я смогу только после того, как обслужу пассажиров.
– Колесникова, один чёрный кофе без сахара средней температуры, и один кофе с молоком в кабину пилотов, – командует старшая, когда мы с тележкой достигаем шторки, разделяющей бизнес-класс и эконом.
На пару секунд теряюсь. Обычно пилотов всегда обслуживает бортпроводник, отвечающий за кухню в бизнесе. Но Калерия поясняет, что Толик сейчас занят пассажиром, а так как пилотам через полчаса после взлёта положен бодрящий напиток, эта задача ложится на плечи ответственного за кухню в экономе, то есть, мои.
Делаю два стаканчика горячего напитка. По интерфону запрашиваю у командира разрешение на вход. Он даёт добро. Сразу же набираю на боковой панели код для входа и только после этого могу открыть дверь в кабину.
Это удивительная возможность понаблюдать за мужчиной, полностью погружённым в управление самолётом. Не то чтобы я планировала заниматься подобным любованием, но всё равно бесстыдно смотрю на красивые губы, волевой подбородок, обрамлённый идеальной трёхдневной щетиной, на руки, переключающие какие-то датчики, на расслабленные плечи, на чуть нахмуренные брови, сведённые у переносицы, когда момент особо важен. И, естественно, на глаза. В солнечном свете они выглядят такими светлыми и яркими, словно впитывают сам оттенок небесного светила, что я даже пропускаю мимо ушей какой-то остроумный комментарий второго пилота.
Капитан скептически гнёт бровь. Закусываю губу, понимая, что уже слишком откровенно пялюсь на Дмитрия.
– Ваш кофе, – наконец-то робко подаю голос.
Ну почему я такая только перед ним? Сама не из робкого десятка, никогда не была той самой девочкой-нежным цветочком из любимых мной сериалов, но присутствие Северского делает меня мямлей. Застенчивой, неуклюжей, глупой. Вот и сейчас даже руки дрожат, когда протягиваю стаканчик второму пилоту, развернувшемуся на мой голос.