В понедельник дела не делаются - стр. 2

Но верные друзья-товарищи милицейские, ходившие в ту пору уже в начальниках, не оставили оступившегося без куска хлеба. Перевели на должность оперуполномоченного в уголовный розыск, где опять началась сага про белого бычка. Маштаков, безусловно, был единственным в мире опером с прокурорским прошлым. Своего рода ископаемым, тираннозавром рексом. По работе к нему снова претензий не имелось. Талант, как известно, сразу не пропьешь, для этого нужно время. Опять же, он неплохо разбирался в человеческой психологии и не был трусом. Некоторые, по крайней мере, так считали.

Два года и три месяца он отпахал уже в розыске. Как быстро летит время, если назад оглядываться! Как невыносимо муторно оно тащится на параллельных курсах в измерении настоящем.

Маштаков затянулся последний раз и раздавил окурок в закопчённой жестянке из-под консервированной ветчины, с перестроечных времён служившей ему пепельницей. Когда не пьёшь, возникает переизбыток свободного времени для самокопания.

Неотвязной сделалась мысль о дальнейших перспективах. До минимальной пенсии, с учетом армии, половины института и десяти лет чистой выслуги оставалось ещё как до Пекина раком. Пятёрка с половиной! С учётом многажды прожжённого кафтана занимаемая должность старшего оперуполномоченного представлялась потолком. Ну дадут майора, когда дисциплинарка погасится, что дальше? При благоприятном раскладе в сороковник свалить на пенсию в тысячу семьсот рублей? Устроиться охранником (тем же сторожем) на «Водоканал»? Ещё тысячи на три… Ныкать от жены с получки по паре сотен на пиво? И это всё?!

За это разве, старик Яков, ты взвивал свою чапаевскую саблю, гремел кандалами, а когда нужно, то гордо подняв голову шёл на эшафот?![4]

Маштаков тяжело приподнялся с табурета и попытался закрутить маховичок крана. Муторная капель от этого не прекратилась и даже реже не сделалась.

«В выходные заменю прокладки», – решил Миха, на девяносто процентов уверенный в реальности задуманного.