В понедельник дела не делаются - стр. 14

Обстановка была скромной, но для дачи вполне сносной. И совсем не притон. Вся пустая посуда – водочная и пивная – батареей выставлена в сени. Кругом вполне допустимый беспорядок.

«Почти как у меня дома», – подумалось Михе.

Помещения поделены дощатыми перегородками.

Печь – небольших габаритов, не «русская» и не «голландка». Других модификаций Маштаков не знал. С закопчённым хайлом, в которое чугунки суют на ухвате. В котором братец Иванушка с сестрицей Аленушкой от гусей-лебедей прятались.

Миха выбрал стул покрепче. Не пожалел двух чистых стандартных листов, постелил на сиденье. Писанина предстояла долгая. Несмотря на то, что протокол осмотра места происшествия в суде или не читается вовсе или читается по диагонали, Маштаков был приучен всегда писать обстоятельно. Из уважения к себе и к потенциальным читателям со слушателями.

Давненько уже, лет шесть назад он поддерживал обвинение в суде, тоже по бытовому убийству. Председательствовала в процессе Малинина Евдокия Степановна – авторитетная жёсткая судья с тридцатилетним стажем. А дело расследовал тогдашний следователь Ромуальд Юрченко. Которого после увольнения из прокуратуры посадили за мошенничество. Сейчас он уже давно на свободе. Юридической фирмой заворачивает, преуспевает, по крутой тачке судя…

Так вот, читает Евдокия Степановна протокол осмотра и сбивается через слово. То падеж совершенно неподходящий, то подлежащее со сказуемым не вяжется, то вообще абракадабра.

После очередного ляпа судья не выдержала.

– Что он, пьяный, что ли, писал? – спросила она сурово и очень громко. Обращаясь персонально к заместителю прокурора Маштакову как к представителю гособвинения.

Тот только развел руками, не найдя что ответить. Адвокатесса ехидно ухмыльнулась. Подсудимый, хоть наверняка ничего и не понял, тоже осклабился. Догадался – это на прокуратуру, которая его посадила, наезд.

Этот случай утвердил для Маштакова тезис, что все документы надо писать толково. Что надо сначала думать. Что вся эта писанина читается на людях вслух.

В общем, Миха писал, а милиционеры, в том числе и водитель, которому, чувствуется, скучно стало сидеть одному в кабине, осматривали дом. Активно помогал сосед-понятой. Быстро нашли альбом с фотографиями. Альбом был дембельский, но фотки в нем оказались староватые. Бойцы в мундирах с воротниками-стойками, как в кино про солдата Ивана Бровкина. Отстегивающиеся погоны, старшинский галун буквой «Т». Середина пятидесятых, начало шестидесятых…

– Вот он, Виталя! – сосед нашел фотографию хозяина дома, подозреваемого сейчас в смертоубийстве.