В полете. Мир глазами пилота - стр. 2

Как и всякая большая любовь, полет – это одновременно освобождение и возвращение. Как писала Исак Динесен в книге «Из Африки», «только в воздухе обретается полная свобода жизни в трех измерениях; после долгих веков заточения и мечтаний человеческое сердце вырывается в пространство»^>2. На заре авиации люди ходили посмотреть на самолеты. Просто так. Это был удивительный аттракцион. И сегодня детям, впервые видящим летательный аппарат, путешествие по воздуху часто кажется чудесной забавой.

Почти все мои друзья-летчики говорят, что полюбили самолеты еще в юном возрасте. Ребенком я все время возился со сборными авиамоделями. Я развешивал их у себя в комнате под потолком, уклеенным светящимися в темноте звездами. В конце концов в моем искусственном небе стало тесно, как над аэропортом Хитроу, а по ночам созвездий было не разглядеть из-за темных силуэтов моих домашних лайнеров. Я с нетерпением ждал семейных отпусков. Мне было все равно, куда мы полетим – лишь бы лететь. Даже в Диснейленде я считал минуты до возвращения домой. До того момента, когда мы вновь очутимся на борту того чудесного лайнера, который принес нас в Орландо.

В школе почти все мои внеклассные работы были так или иначе связаны с авиацией. Я делал воздушные шары из бумаги, я шлифовал крылышки из пробкового дерева и смотрел, как легко они порхают в струе воздуха от фена, будто их держит в воздухе мощный электрический заряд. Однажды, когда мне было тринадцать, у нас в доме раздался телефонный звонок, и мама с улыбкой передала мне трубку. Со мной хотел побеседовать вице-президент компании «Боинг». Он получил письмо, в котором я просил прислать мне видеосъемку «Боинга-747» в полете. Видео понадобилось мне для одного из школьных проектов. Вице-президент рад был помочь и спрашивал, в каком формате должен лететь 747-й – в Betacam или VHS. Это был мой первый в жизни деловой телефонный разговор.

У нас в семье я единственный летчик. Хотя в каком-то смысле летательные аппараты окружали меня всегда. Мой отец буквально бредил ими. Городок в Западной Фландрии, где он рос, во время Второй мировой войны находился у самой линии фронта. По силуэту в небе и звуку мотора отец всегда мог угадать, кто пролетает над его домом. Позже он писал: «Учебники составляли слабую конкуренцию тысячам самолетов в небе». В 1950 году отец оставил Бельгию, чтобы стать миссионером в Бельгийском Конго. Там он впервые оказался на борту самолета. В 60-х из Конго отца направили в Бразилию. Наверное, он был единственным бразильским священником, регулярно выписывавшим