В полете. Мир глазами пилота - стр. 11

Чудеса авиации не заканчиваются на том, что она поднимает нас в воздух. Авиация заставляет пространство исчезнуть. Во время полета пространство превращается в причудливую полупрозрачную картинку за стеклом иллюминатора, в изображение на экране бортового компьютера, прячется за облаками, проносится и тает, как реплика в ненароком подслушанном разговоре – ни слова не успеешь разобрать, не угадаешь даже язык. И вдруг понимаешь, что пара великолепных стальных крыльев уже перенесла тебя в новый день, в новое место, на твердую землю, и вот уже открыты люки и можно выходить.

Я сижу в кабине 747-го. Подо мной до самого горизонта раскинулись заснеженные вершины Роки-Маунтин. Мир поделен надвое – голубой верх, белый низ. Я что-то говорю о том, как легли под нами тени горной гряды. Капитан отвечает, что они попросту движутся по часовой стрелке, как и положено на гигантских солнечных часах Северного полушария. Диспетчер по радио сообщает: «на два часа» от нас движется другой самолет. Так мы понимаем, какой район неба нам следует осматривать. Другому самолету диспетчер сообщает, что мы находимся «на десять часов» от него. Лайнер который сначала был «на двух часах», постепенно перемешается «на три», потом «на пять», а потом мы теряем его из виду. «Временное» пространство провернулось, как шестеренки часов.

Джетлаг, или синдром смены часового пояса, возникает, когда мы слишком быстро пересекаем линии, которые прочертили на земном шаре, чтобы соотнести свет со временем, а время с пространством. Но наше ощущение места так же легко сбить с толку, как и наш цикл сна и бодрствования. Поскольку понятие джетлага относится только к нашей способности заблудиться во времени, я называю чувство спутанного пространства «плейслаг». Этот сбой в сознании – дитя победившей расстояния реактивной эры, и происходит он оттого, что наше первобытное чувство пространства не может угнаться за самолетом.

Для того чтобы ощутить плейслаг, нет нужды пересекать часовые пояса. Не нужно даже приезжать в аэропорт. Иногда после прогулки в лесу я вечером того же дня возвращаюсь в город. И там, окруженный бетоном, стеклом и ревущими машинами, спрашиваю себя: «Неужели сегодня утром я еще ходил между деревьями?» Умом я понимаю, что это было всего несколько часов назад, но ощущение такое, будто с тех пор прошла неделя.

Мы рождены для медленного передвижения по миру. Наша скорость должна давать возможность рассмотреть все по пути. Так наше окружение естественным образом меняется соразмерно течению времени, и то, что мы видели раньше, кажется дальше от нас. Но разница между лесом и современным городом столь огромна, что путешествие между ними воспринимается сознанием как временной скачок, научная фантастика.