В поисках советского золота. Генеральное сражение на золотом фронте Сталина - стр. 1
John D. Littlepage
I N S E A R C H O F
S O V I E T
G O L D
© Художественное оформление, ЗАО «Центрполиграф», 2023
© ЗАО «Центрполиграф», 2023
Предисловие
Американская колония в Москве воспринимала Джона Литтлпейджа как обычного человека, а потому я сомневаюсь, осознает ли кто-нибудь, насколько важна история, которую он собирается рассказать. С 1928 года он работал на советский золотопромышленный трест «Главзолото»[1], и за это время золотодобывающая промышленность в СССР поднялась до второго места в мировом производстве. Мы предполагали, что его роль в этом достижении значительна, хотя сам он об этом никогда не упоминал, и догадывались, что он видел больше окраин азиатской России, чем любой другой иностранец. Но он так скупо упоминал о своем опыте, что мы понятия не имели, насколько он значителен.
Литтлпейдж вызвал у меня интерес с самой первой минуты, когда я увидел его на приеме в американском посольстве в Москве в 1934 году. Он возвышался над всеми гостями, стоя в облицованной белым мрамором комнате и внимательно рассматривая толпу туристов Москвы. Он только что вернулся из поездки в «форде» советского производства по караванным тропам Северного Казахстана и Горного Алтая.
Нас представили друг другу, и помню, что спросил у него о добыче золота возле азиатских границ России, поскольку интересовался этой темой в контексте международной политики.
– Когда золото находят на какой-либо неосвоенной территории, вдали от городов или железных дорог, какое время может потребоваться, чтобы эту территорию освоить? Я подразумеваю, влечет ли за собой обнаружение золотоносной жилы то, что мы называем цивилизацией: школы, места развлечений и прочее, и происходит это быстрее или медленнее в Советской России, чем в Соединенных Штатах?
Литтлпейдж ответил на мой довольно сложный вопрос, не задумываясь и с едва заметной улыбкой:
– Когда люди находят золото, они достаточно скоро получают то, что хотят, независимо от того, живут они на Аляске или в Советской России.
Я записал эти слова, поскольку они проливают свет на прозаичные, основанные на фактах взгляды Литтлпейджа на все. Наше американское сообщество в Москве, представители которого придерживались самых разных взглядов на Россию и коммунизм, постоянно увязали в «идеологических» нелепостях. Советские коммунисты окутывали всех нас околонаучными терминами, новопридуманным языком, который ежечасно обрушивался на нас со страниц газет, мы слышали его по радио, встречали в фильмах – везде. Этот язык, как «поросячья латынь», которую дети сочиняют для собственного развлечения, оказался очень «заразным» и разошелся по всему миру; неудивительно, что иностранные дипломаты и аккредитованные в России корреспонденты газет не остались в стороне. С самой первой беседы меня привлекла к Литтлпейджу его свобода от этой искусственной речи.
Наши с ним беседы о советской промышленности, положении рабочих, женском труде на шахтах очень помогли мне в написании статей для «Кристиан сайнс монитор», позволили лучше объяснить вопросы, которые иначе безнадежно заплутали бы в лабиринте большевистской терминологии. Я всегда мог рассчитывать на Литтлпейджа, когда требовалось выразить точку зрения американского «производителя», как он любил себя характеризовать.
Когда советское правительство в августе 1936 года инициировало серию процессов по делам о заговорщической деятельности с видными коммунистами в качестве обвиняемых, большинство представителей иностранного сообщества в Москве посчитали, что Иосиф Сталин и его сподвижники выдумали все те преступления, в которых подсудимые сознавались в судебном заседании, и под пытками заставляли их признавать свою вину. Процессы впечатляли даже тех, кто рассматривал всю процедуру как полнейший подлог.
Литтлпейджа не было в Москве во время первых процессов, он вернулся после длительного пребывания на советском Дальнем Востоке только после второго процесса, в январе 1937 года, когда видные коммунисты сознались во «вредительстве» на нескольких советских заводах, целью которого было дискредитировать Сталина.