В поисках шестого океана. Часть первая. Безмятежность - стр. 13
Христианство в моей голове так сильно было перемешано со сказками, сагами, мифами и легендами разных народов, что я, наверное, и сама была язычницей. Конечно, я знала и «Отче», и «Кредо», и множество подробностей жизни первых христианских мучеников и святых. А вот в иерархии священнослужителей путалась. И догмы давались мне нелегко. Мама хотела вырастить из меня добрую католичку, но я задавала ей такие глупые вопросы, что они ставили её в тупик, а то и вовсе лишали дара речи. Папа в таких случаях смеялся:
– Устами младенца глаголет истина…
А ещё он говорил:
– Богу важнее то, что мы делаем другим людям, чем то, что мы делаем ему.
Мама обзывала папу еретиком и гневно надувала свои пухлые губы. Но она не умела сердиться долго. Вообще, вопросы веры мы не обсуждали. Мамочка рассказывала мне о Христе, о бессмертии души, но она не могла ответить точно: есть ли душа у животных? Есть ли душа у растений? И ещё многие вопросы ставили её в тупик. Папочка тоже называл себя католиком, но он никогда не просвещал меня в вопросах религии. Он считал, что это слишком личное и об этом нельзя говорить даже с друзьями.
Я никогда не перестану удивляться, как много знал и умел мой отец. Ещё до встречи с мамой он обошел весь свет на своей «Нике», иногда – с командой, иногда – в одиночестве. А с тех пор как мы с мамой стали частью «Ники», других матросов на нашем судне не появлялось. Со всем справлялись мы сами. Помню, как однажды, ещё в Средиземноморье, жесткий мокрый трос вырвался у меня из рук, сдирая кожу. Я хотела заплакать, но тут папа бросил на меня устрашающий взгляд, и я, забыв о своей беде, почувствовала другую. Страшную. Я схватила трос, перекинула через блок и потянула его, выравнивая парус. Папа выдохнул. А потом, когда «Ника» выровнялась, мы спустились в каюту, папочка мазал мне ладони мазью, бинтовал и целовал каждый пальчик. Но такие события у нас случались редко. В этот раз, пересекая океан, и небо, и ветер, и сама Атлантика благоволили нам.
Ровно через тридцать один день, как и планировал папа, мы прошли путем Колумба и увидели на горизонте землю.
Мы все стояли на палубе, папа положил руки мне на плечи.
– Ну как, юнга? Чувствуешь себя Колумбом?
Было тепло, но по моей коже бегали мурашки: Новая земля! Терра инкогнита! И пусть она уже заселена, для меня эта страна, это огромное пространство было совсем-совсем новое и неизвестное.
«Ника» повернула на север и взяла курс на Нью-Йорк.
Такого огромного и сверкающего города я не видела никогда в жизни. Даже Неаполь, Рим или Константинополь не могли сравниться с ним. Его огромные, как горы, сверкающие небоскребы, переплетение дорог, замысловатые автомобильные развязки и длинные улицы. Ко всему этому ещё бесчисленное количество машин, людей, вертолётов, и всё это непрерывно двигалось, сверкало, звучало и пахло.