В поисках праздника - стр. 21

– Почему не на дискотеке? – прекрасно понимая почему, спросил я.

– Все это надоело, – словно продолжая длинный разговор, ответила она.

– Я вас понимаю, можно и в толпе быть одиноким, но лучше быть просто одиноким, чем одиноким в толпе. Не помню, кто это сказал, – на самом деле я прекрасно знал кто, но все же продолжал играть свалившеюся мне на голову роль.

Моя печальная дева посмотрела на меня и, сняв очки, убрала их в кармашек юбки.

– А вы откуда?

– Да вот с этой горы, – печально сказал я, придерживаясь ее настроения.

– У вас там палатка?

– Нет, у меня там царский шатер и целая армия, – мечтательно сказал я.

Вынув заколку, она собрала темные волосы в хвост, открыв аппетитную, загорелую шейку, и, поворожив шоколадными ручками в волосах, позволила мне любоваться пушистым, нежным профилем.

– Скучно здесь, только море и радует, – сказала она и потрясла темным хвостиком.

– Да это же легендарный край! Сколько судеб, надежд, печалей, разочарований толпилось и умирало здесь, – заговорил я с жаром, – да мы соприкасаемся с историей, дышим воздухом, замешанным на поэтической смеси, да мы должны радоваться, что ступаем по этой благословенной земле!

Ее глаза блеснули и как-то по-новому посмотрели на меня, и в этот момент я не знал сам, играю я или говорю правду.

– А как вас зовут? – осторожно спросила она.

– Девочка моя, разве в имени дело? Хочешь, зови меня Парисом, и я украду тебя, как прекрасную Елену, – копируя драматического актера, говорил я.

Она улыбнулась искренней улыбкой, и над уголками губ образовались красивые ямочки на щеках, изменив все ее лицо, и юный свет любопытства заиграл в чистых глазах.

– Меня зовут Тамара, можно Тома.

– Тамара, – многозначительно произнеся ее имя, заговорил я, – я согласен быть твоим демоном! А если серьезно? Можете звать меня Виталионти, а если просто, то Виктор. Ну, а если мы захотим оставить наши имена на камне, то можно написать так: «Здесь были Тома и Вита».

– Вы всегда такой веселый? – спросила смеющаяся Тома.

– К сожалению, да.

– Ой, музыка кончилась, вы извините, но мне пора. Вы приходите завтра на это же место. Я буду вас ждать.

– Дай мне лапку на прощанье, встреча, вот мое желанье. До скорого свидания, дивная Тамара. Желаю тебе поскорее уснуть.

– Нет, я сразу не усну, мы перед сном с подругой делимся впечатленьями, истории разные рассказываем, мы уже переросли лагерь, это последняя смена, больше мы сюда не приедем.

– Поэтому ты и грустишь?

– Отчасти да.

– Ну, беги, а то опоздаешь.

И моя девушка, вдруг глубоко вздохнув, словно ночная бабочка, упорхнула вглубь темных кипарисов. Взглянув на небо, мне показалось, что я нахожусь под гигантским колпаком звездочета, такого низкого звездного неба я давно не видел. Поднимаясь по тропинке нашей горы, мне казалось, что я приближаюсь к звездам, но как только я поднялся на гору, то сразу услышал, как доблестный страж Семеныч, посвистывая, храпел. Ему подпевал хор цикад, и, схватив невидимую дирижерскую палочку, я, размахивая руками, направился к диктаторскому ложу. Засыпая, последнее, что я увидел, это были белые штаны прожекторов, гулявшие над темно-синим морем. После столь пикантного конкурса аргонавты во главе с Гераклом отчаянно пытались сдаться в плен алуштинским амазонкам, но загорелые красавицы, верные лишь своим желаниям, не пожелали их брать в плен, а «морские девы», разбросанные вдоль побережья, им не понравились. Поздно ночью с опущенными мечами отряд возвратился в лагерь, они заняли всю ширину площадки, уснув на походных плотиках, под немыслимым для меня углом.