В поисках настоящего - стр. 19
Почему с ними это произошло? Было ли когда-нибудь по-другому? Мальчик не знал, и честно говоря, совершенно не хотел разбираться.
Нельзя сказать, что это открытие далось легко. После ужина он находился в состоянии непонятной прострации, не совсем соображая, что ему теперь со всем этим знанием делать. Тогда он вернулся к себе, выключил свет, рухнул на кровать и долго валялся, разглядывая темноту. В конце концов, он решил эту мысль оставить такой, какая пришла, без изменений и додумок – задвинуть в самый дальний чулан своей памяти, предварительно закатав в трехлитровый баллон.
«Пусть все будет так, как будет, – думал он в темноте. – Вряд ли я хоть что-то смогу изменить». С этой мыслью он и заснул.
Тогда ему, кажется, исполнилось десять лет.
Он сидел за письменным столом, аккуратно выводя в тетради каждую латинскую букву. Как ни старался, не мог полностью погрузиться в задание, отчего постоянно делал ошибки. Не получалось сосредоточиться из-за бегущего впереди любых мыслей тягостного ожидания расправы в лице разъяренной матери. Уж слишком долго она не появлялась, чтобы нарушить своими криками царящее в комнате в свете настольной лампы спокойствие и полумрак.
То полностью погружаясь в перевод очередного достаточно сложного текста, то замирая, прислушиваясь к шагам и голосам родителей за дверью, мальчик ждал. В конце концов, когда окончательно надоело ждать положенного нагоняя, он смог плюнуть на все и полностью погрузиться в работу.
Английский язык или «инглиш», как его все называли, был, наверное, самым интересным предметом. И дело даже не в том, что мальчику не составляло никакого труда преобразовывать родные слова в язык далеких стран. Скорее, больше нравилось понимание возможности самому говорить и даже думать «по-другому». А способности к языкам только подкрепляли желание учиться. Когда неизвестные доселе слова моментально и крепко-накрепко оседали в памяти (стоило лишь узнать их перевод), сразу возникало стремление узнавать как можно больше. Словно пробуя на вкус экзотическое блюдо, мальчик смаковал произношение нового слова – медленно, с чувством выговаривая каждый звук, ощущая тяжесть или ветреность смысла, что оно в себе несло.
– Си-и… Ре-е… Ни-и… Ти-и.. – проговаривал мальчуган в очередной раз, наслаждаясь звуком своего голоса. – Сиренити-и… Спокойствие… Сире-енити – спокойствие. – Он будто взвешивал еще неоткрытый подарок, закрыв глаза, прислушиваясь к приятной тяжести внутри.
А еще приятнее было думать на чужом языке (который стал почти родным). Тогда ребенок мог представить, что он находится вовсе не здесь, а где-то совсем в другом месте – там, где ему и положено быть: где все думают, как и он, наслаждаясь «английскими» мыслями, где каждый занимается своим делом, где он мог бы днями напролет изводить листы карандашными рисунками. «И ни тебе безумно холодного ветра, готового до-браться до самого сердца, стоит лишь чуть-чуть расслабиться, ни тебе насмешек в скучной школе, ни дурацких ужинов по принуждению», – мечтал он по-английски.