В поисках Любви. Избранные и обреченные - стр. 6

– Но в мире очень много горя и страданий. Разве вы можете жить, не завися от мира? И, по-моему, если у тебя есть хотя бы один шанс быть счастливым, то надо хвататься за него во что бы то не стало!

– Вы когда-нибудь были счастливы?

Я вспомнила дочь и сына и до боли закусила губу и сжала кулаки. Я ничего ему не расскажу про себя! А вслух зло проговорила:

– Никто из людей не может рассказать о себе всю правду. Никто не чувствует себя счастливым и – тем более – в безопасности. Жизнь на самом деле очень проста – это борьба и страх. Сначала мы боимся всего вокруг: погоды, неба, звезд, животных. А потом начинаем бояться родителей и людей.

– Сказать что-то про себя, раскрыться перед другим – это не для вас. Именно поэтому вы сейчас сжимаете кулаки. Вы готовы остаться наедине со своим страданием, копаться в нем и получать при этом удовольствие. Вот в этом вся суть загадочной русской души. И не смотрите на меня так. Элизабет – не ваше имя.

Я замерла в ужасе, не понимая, где я прокололась. Как он узнал, что я русская?

Он вдруг захохотал до слез, а когда кончился его истеричный смех, вытирая слезы рукой, произнес:

– Ааааа! Люди придумали душу и тот, другой, мир, где ангелы распевают свою песню и добрый дедушка Бог заботится о каждом. А на самом деле все не так! Я поздравляю нас с вами со вторым рождением. На этот раз старуха только подмигнула нам.

– Какая старуха? Вы в порядке?

– Я говорю про смерть.

Мое сердце продолжало отчаянно колотиться:

– С чего вы взяли, что я русская?

– Ваш спутник назвал вас Ириной. В паспорте написано другое имя. Но вы Ирина, и мне кажется, что это имя русское. Разве не так?

– И что теперь?

Я ругала себя и Кадербхая за такую неосторожность! Да, шпионы из нас еще те…

Пилот пожал плечами:

– Да ничего, возможно, когда-нибудь вы захотите рассказать свою историю. А сейчас я понимаю только одно: мы во что бы то ни стало должны выжить! Должны – и все! Ради кого-то, кто остался там, в том мире. И поверьте, никто из нас не попадет в рай, никого там не ждут, мы сейчас только здесь, и жить мы должны именно ради них.

Я была поражена его словами. Именно так я думала сама. Он галантно поклонился:

– Теперь давайте знакомиться. Меня зовут Джеймс.

– Очень приятно, – выдавила я. Меня мучил один вопрос, и я все же решила его задать Джеймсу: – Вы не верите в Бога? Почему? Это странно для американца.

Его глаза налились грустью:

– Я не могу это объяснить…

В одну секунду он стал для меня каким-то родным. И я, поражаясь своей смелости, вдруг спросила:

– Вас кто-то ждет дома?

– Да, у меня дочь. Ради нее я должен вернуться.