В поисках любви - стр. 5
Тут тоже голоса. Я слышу женщину, узнаю ее. Но вижу лишь тени. Людей здесь по-прежнему нет.
– Антон!
Они приветствуют меня в унисон. Поднимаю руку.
Тусклый свет от грязной лампочки, висящей под потолком, льется вниз, как моча. Он, то и дело, мигает, предсказывая свою скорую кончину. Я погружаюсь в его мутные воды, ощущая физически, как он вливается ко мне в рот, вяжет язык, обволакивает зубы. В мерцающей серости, среди безликих теней, передо мной раскрывается вся ужасная правда этих стен. И я понимаю ее, смотрю, не в силах оторваться.
Посреди подвала стоит пыточный столб. Черный, вымокший от крови. Но до сих пор голодный и жаждущий. Ржавые крюки, вбитые в него под разными углами, шипят и извиваются, будто мерзкие щупальца подводной твари. Тянутся к новой жертве.
Рядом, будто верный пес, стоит железный хирургический столик, измазанный кровью. На нем все, что нужно для разделки людского мяса. Скальпель, пила, топорик и стальные, заточенные до блеска, крюки. Они, как вопросительные знаки в конце предложения. Почему он так любит их?
Первая зацепка.
Остальной инструмент, похоже, был просто устрашением. Неким фоном, от которого у пленницы темнело в глазах. Его величием над ней.
Из-под столика торчит кожаная ручка плети. Рядом валяются скомканные резиновые перчатки.
Кто-то подходит ко мне. Долго молчит, и я не выдерживаю:
– Что?!
Призрак исчезает. Оглядываюсь по сторонам. Никого.
– Антон? – Голоса. Я им не верю. – Ты в порядке?
Женский голос думает, что имеет право спрашивать. Из-за той ночи. И пока я раздумываю над ответом, раздается стук каблуков – она идет ко мне.
– Да, я… – слишком поздно.
Натягиваю сумасшедшую улыбку. Но ее это не страшит. Она рядом.
– Ты плохо выглядишь…
Что-то касается моих волос. Убирает, упавшую на глаза, челку, касается лба. Мне кажется, это Оксана, потому что прикосновения безумно холодные…
– Желудок…
– Не звонишь совсем… – она не слушает. Верит только своим словам. Тени не умеют любить. Просто им всегда нужен кто-то, чтобы существовать.
– Не здесь…
Я даю ей надежду. И на миг ее лицо вспыхивает передо мной, точно пламя. Но тут же гаснет.
– Поужинаем?
Чувствую ее тоску. Ее одиночество в пустой, съемной квартире:
– Да.
И снова лицо. Грустное и красивое. Передо мной.
Молчание затягивается. Она не уходит, стоит и чего-то ждет.
– Есть что-нибудь интересное?
– Все по-прежнему…
Она не понимает вопроса. Я спрашиваю про подвал. Не про нее. Хочу обратиться к ней по имени, но не могу вспомнить, как ее зовут. И от этого мне становится не по себе.
– Что-нибудь интересное… здесь.