В поисках лермонтовской Москвы. К 200-летию со дня рождения М.Ю. Лермонтова - стр. 22
Но гораздо чаще начиная с 1818 года в теплое время года Елизавета Алексеевна выезжает с любимым внуком (не отличающимся отменным здоровьем) на Северный Кавказ, где живет ее племянница Е.А. Хастатова. Местные чембарские эскулапы нашли у мальчика золотуху, связав с этой болезнью даже определенную кривизну его ног. Все эти годы жизнь Лермонтова так и проходит: между Тарханами и Северным Кавказом, и пока еще для Москвы места не находится.
В Пятигорске, городе, который сыграл в жизни Лермонтова роковую роль, Лермонтов познакомился с семьей Павла Петровича и Марии Акимовны Шан-Гирей, родственников его матери. Их сын, Аким Павлович Шан-Гирей (1818–1883), станет близким другом поэта на всю оставшуюся жизнь, а также щедрым источником воспоминаний о нем.
Отношения с Шан-Гиреями завязались настолько близкие, что в 1825 году они переехали с Кавказа в Пензенскую губернию и в течение года гостили в Тарханах. Аким Шан-Гирей вспоминал: «Все мы вместе приехали осенью 1825 года из Пятигорска в Тарханы, и с этого времени мне живо помнится смуглый, с черными блестящими глазками, Мишель, в зеленой курточке и с клоком белокурых волос надо лбом, резко отличавшихся от прочих, черных, как смоль. Учителями были М-r Capet, высокий и худощавый француз с горбатым носом, всегдашний наш спутник, и бежавший из Турции в Россию грек; но греческий язык оказался Мишелю не по вкусу, уроки его были отложены на неопределенное время… Помнится мне еще, как бы сквозь сон, лицо доброй старушки немки, Кристины Осиповны, няни Мишеля, и домашний доктор Левис, по приказанию которого нас кормили весной по утрам черным хлебом с маслом, посыпанным крессом, и не давали мяса, хотя Мишель, как мне всегда казалось, был совсем здоров, и пятнадцать лет, которые мы провели вместе, я не помню его серьезно больным ни разу».[46]
Затем в 1826 году Шан-Гиреи поселились в приобретенном ими соседнем имении Апалиха. Лермонтов не раз бывал там. Шан-Гиреи хранили у себя многие рукописи поэта: «Сашка», «Измаил-Бей», «Герой нашего времени», «Черкесы», «Menschen und Leidenschaften» и т. д.
Летом 1825 года Михаил впервые испытал романтическое чувство: «Кто мне поверит, что я знал уже любовь, имея 10 лет от роду? Мы были большим семейством на водах Кавказских: бабушка, тетушки, кузины. К моим кузинам приходила одна дама с дочерью, девочкой лет девяти. Я ее видел там. Я не помню, хороша собою была она или нет. Но ее образ и теперь еще хранится в голове моей; он мне любезен, сам не знаю почему. Один раз, я помню, я вбежал в комнату: она была тут и играла с кузиною в куклы: мое сердце затрепетало, ноги подкосились. Я тогда ни об чем еще не имел понятия, тем не менее это была страсть, сильная, хотя ребяческая: это была истинная любовь: с тех пор я еще не любил так. О! сия минута первого беспокойства страстей до могилы будет терзать мой ум. И так рано!.. Надо мной смеялись и дразнили, ибо примечали волнение в лице. Я плакал потихоньку без причины, желал ее видеть; а когда она приходила, я не хотел или стыдился войти в комнату. Я не хотел говорить об ней и убегал, слыша ее названье (теперь я забыл его), как бы страшась, чтоб биение сердца и дрожащий голос не объяснил другим тайну, непонятную для меня самого. Я не знаю, кто была она, откуда, и поныне мне неловко как-то спросить об этом».