В погоне за счастьем. Дмитрий - стр. 42
Приняв решение, Дима немного успокоился.
«Да. Сегодня же поговорю с Оливией, что именно она хочет, — решил Милославский, с трудом разлепив свинцовые веки. — Ну, Димон, последний рывок — переписка».
Откинув столик, он устроил на нём ноутбук и открыл электронную почту. Сообщений было много, но натренированный взгляд Милославского мгновенно выхватил одно — от Мэри Стюарт. В теме письма высвечивалось «Энестейше Лонг». Щелчок по вложению в него, и нетерпеливый взгляд практически впился в появившиеся на экране документы.
Несколько минут внимательного чтения, и лицо Дмитрия обдало волной жара, словно в него дохнуло горячим паром. На лбу выступили крупные капли пота.
«Ну не идиот ли я?! — поинтересовался он сам у себя. — Ответ лежал на поверхности! Ну, конечно же…»
— Джек! — окликнул он водителя. — Разворачиваемся! Появилось ещё одно срочное дело. Съездим сначала по другому адресу…
Продиктовав улицу и номер дома, он снова взглянул на строчки на светящемся экране. Перечитал.
— Вот это да! — вновь удивился Дима. — Судьба словно играет со мной: ей угодно вновь столкнуть нас, пусть уже и таким образом. — Прищурился, задумавшись над сложившейся ситуацией. — Девочка моя… — произнёс он вслух и вздрогнул.
«Кто из них?» — спросил он себя.
16. Глава 15. Незваный гость
Трехэтажный таунхаус встретил Дмитрия мрачной безрадостностью серых стен. Грубо обтесанный камень делал дом похожим на древнего монстра, не смягчали даже встроенные в фасад на входе дома колонны, а также лепнина над дверью и прямоугольниками окон.
Трель дверного звонка оказалась под стать элитному жилищу: низкой по тону, с простуженной хрипотцой.
— Добрый вечер, — поприветствовал Милославский стройную брюнетку с печально-строгим лицом в черном элегантном платье. Она была красива. Тёмные, практически бездонные глаза смотрели на него устало-равнодушно. — Мне нужна Энестейше Лонг. Я — Дмитрий Милославский.
Женщина сморщилась, словно вот-вот разрыдается, однако ей удалось сдержаться. Сделав шаг в сторону, она молча пропустила гостя в холл и лишь потом представилась.
— Я — Берта Лонг.
— Примите мои искренние соболезнования...
Но она отмахнулась, прервав мужчину.
— На всё воля Божия. Сэмми давно сделал свой выбор. Он знал, на что идёт, продолжая рисковать. Теперь бедный мальчик встретится с матерью… Я — мачеха Сэмми.
Сомнение, вспыхнувшее было в душе Милославского по поводу неадекватной реакции матери на гибель сына, угасло. Она была неродной. Словно в подтверждение мыслей, Берта продолжила.
— Мама Сэмюэля умерла восемь лет назад. Ему тогда едва исполнилось шестнадцать. Я пыталась заменить её, но настоящего тепла в наших отношениях так и не возникло. Этому есть объяснение: он однолюб, а я, не поняв особенности ребенка, не приложила достаточных усилий для того, чтобы стать парню хотя бы другом. Простите, — опомнилась собеседница, — держу вас в холле. Вы же сказали, что хотите видеть Энести, а я о себе и о Сэмми… Пойдёмте… Бедная девочка! Она безумно страдает…