В плену у свободы - стр. 4
Кто и когда принял решение о том, что она годится для военной службы, Четвёртая не знала. Более-менее осознанно она чувствует себя уже у ворот Базы. Четвёртая озадаченно мотает головой, окруженная такими же растерянными ребятами и совершенно не понимает, как здесь очутилась.
Четвёртой повезло, сообщают ей Инструктора. В своём потоке она одна имеет четвёрку в конце идентификационного номера, в связи с чем будет щеголять однозначным именем. Новоиспечённая кадетка послушно радуется и отправляется знакомиться с другими салажатами.
Первый год на Базе летит незаметно. Новичкам трудно и больно. Ни в последнюю очередь из-за маленьких доз блокаторов – их приучают своими силами бороться с вирусом. Но время идет, тело и дух крепнут, голова уже не пухнет от объема получаемых знаний и Четвёртая понимает, что совершенно счастлива.
Она нашла место, где можно жить почти по-людски, без лошадиных доз препаратов. Жить среди таких же потерявших место в нормальном обществе отщепенцев, и при этом чувствовать себя важной и полезной.
Постепенно Четвёртая обрастает знакомствами, набирается сил и знаний и начинает считать себя практически неуязвимой.
До той роковой вылазки.
***
Ни одна из лекций о Мёртвых землях не подготовила Четвёртую к тому, с чем ей предстояло столкнуться.
Железная сетка под напряжением – граница обитаемого мира – делила старый город на две неровных части. Все года обучения курсантам втолковывали, что за сеткой простирается совершенно иной мир. Серый, безжизненный, жестокий. Мир, где каждая букашка готова и способна тебя убить. Реальность оказалась другой. Менее трагичной и более нелепой. Когда группа, обмирая, прошла сквозь врата… ничего не изменилось.
Те же облезлые брошенные многоэтажки, та же неукротимая ядовито-зелёная трава по пояс. Даже пёстрые бабочки, яркими кляксами разбавляющие зелень пейзажа, те же. Надсадный рёв кузнечиков, пробирающийся под кожу зной и узкая тропинка впереди – ровно то же, что и по ту сторону.
Сбитая с толку, Четвёртая решила ничего не анализировать. Просто идти и вбирать косвенно знакомые пейзажи.
Лес, который жители Обитаемого города вживую увидели впервые, лес, обнимающий городскую окраину ненавязчиво-плотной древесно-зелёной лапой, произвёл на Четвёртую неизгладимое впечатление. Оглушенная величеством пейзажа, она допустила крамольную мысль, что о таком зрелище впору слагать стихи. И плевать, что они запрещены. Можно написать и сжечь, как делали на Базе мятежные сумасброды из старших групп. Главное, выплеснуть это непонятное сосуще-жгущее чувство, поселившееся в груди с момента пересечения Городской границы.