В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси - стр. 3

Отец был суров, почти никогда не улыбался. Это тоже было не понятно матушке, и угнетало ее часто. Она любила смех, только не когда все потешались над кем-то одним, а веселый беззаботный смех за столом, когда рассказывали о забавных происшествиях. Но она усвоила с самого начала, что конунг, властелин, это тот, кто не умеет улыбаться. В ее мире было по-другому, но она упорно стала считать своим этот мир, потому и старалась принять все, что тут было.

Матушка была прекрасна и часто грустна. Она так любила и берегла первого своего сына, что на дочь даже и не смотрела, словно ее не было в том мире. Впрочем, я привыкла к такому отношению, усвоила, что любить и холить можно только парней.

Порой она говорила на чужом языке, которому учила Рюрика, это было для них тайной и единением. Она рассказывала о дальних землях и каких-то чужих и странных богах и обрядах.

Я подслушивала их беседы, примостившись где-нибудь за высоким каменным троном, но то, что слышала, меня часто очень пугало. И в такие минуты я не понимала матушку, зачем ей было нужно все это?

Отец не всегда был дома, и в доме становилось все темнее и холоднее, с течением времени.

Тогда все ждали его возвращения и тревожились, ведь он мог вовсе не вернуться домой. Только Рюрик не ждал конунга и не нуждался в нем совсем.

Я знала давно, что незаметный молчаливый жрец Дир влюблен в мою мать и все готов для нее сделать. Но она была королевой, княгиней, как называли ее на далекой родине, а значит ему не пара, надеяться было не на что. Но он никогда бы даже себе не признался, что любит свою королеву.

Надо признать, что я боготворила своего сводного брата Рюрика, он был для меня всем, и таким навсегда оставался. Но долго эти чувства мне удавалось скрывать, ведь все знал, что как только он подрастет, станет взрослым, так и отправится к деду, в тот мир, из которого сюда пришла наша матушка, а расставаться и терять кого-то всегда очень больно.

Глава 3 Перемены

Рюрик никогда не говорил королеве о своей любви, я говорила всегда и готова была отправиться за ним на край света.

Но он все время охлаждал мой пыл. Говорил, что мы останемся братом и сестрой, а отец выдаст меня замуж за того, кого выберет для сам. Значит, так тому и быть. Он всегда готов уехать за тридевять земель, в мир, который станет его родным со временем.

Но я даже думать не желала о том, что расстаться с ним предстоит навсегда. Это была еще одна жестокость, которую с невинной улыбкой готовила мне судьба. Вот уж точно я родилась с Недолей у изголовья кровати матушки, с ней придется и оставаться.