В пекле огненной дуги - стр. 28
Пограничников у караван-сарая уже поджидал старейшина кишлака Джасур Курбанов, который являлся председателем местного сельсовета. Это был высокий, сухощавый старик с цепким, изучающим взглядом и седой бородой до груди. Одет он был в стёганый ватный халат в полоску и шаровары, заправленные в джурабы – шерстяные чулки. Ноги старика были обуты в чарыки – башмаки из сыромятной козьей кожи на мягкой подошве. Его голову покрывала круглая шапка, отороченная овечьим мехом. В целом старик выглядел вполне солидно, как и подобает человеку «при должности».
– Салом алейкум, Джасур-ака! – поприветствовал его Нарожный, спрыгивая с коня.
– Здравствуй, товарищ Николай! – Лицо старика засияло радушием. Судя по всему, он относился к политруку очень хорошо.
Они пожали друг другу руки и дружески обнялись, затем старик поздоровался и с подошедшим Ларионовым.
Остальные пограничники тоже спешились, стали привязывать лошадей и разгружать с них мешки с продовольствием.
– Мы тут у вас подкрепимся, Джасур-ака, – пояснил политрук. – Вы не против?
– Да конечно, нет. Для нас это большая честь. Располагайтесь.
Старик хорошо, почти без акцента, говорил по-русски, был грамотным и вообще много знал о русской культуре. Но, кроме того, он пользовался уважением у аличурских таджиков и даже у части киргизов, и этот факт тоже играл роль. Поэтому его и назначили здесь председателем. Такой человек был выгоден как советской власти, так и местному населению.
Ларионов тут же распорядился выставить вокруг кишлака боевое охранение, потому что потеря бдительности была чревата самыми трагическими последствиями. Это уже не раз подтверждалось здесь, на Памире, практически.
Вокруг собралась, налетев шумной стайкой, местная ребятня – мальчишки и девчонки, таджики и киргизы. Они с интересом рассматривали снаряжение пограничников и что-то оживлённо друг с другом обсуждали. По их чумазым мордашкам нельзя было понять, то ли они такие от загара, то ли от грязи. Кто-то из бойцов уже угощал их кусками колотого сахара и сухарями.
Один пацанёнок подбежал к председателю и защебетал на таджикском. Курбанов улыбнулся и, одобрительно похлопав мальчишку по плечу, тоже что-то сказал ему, а затем вновь заговорил на русском с Нарожным.
– Товарищ Николай, пусть двое твоих воинов сходят с Асгатом в мой дом и принесут сюда продукты.
– Спасибо, Джасур-ака. – Политрук повернулся к пограничникам. – Так… Золотарёв и Гуломов, сходите с мальчонкой, – выбрал он тех, кто был поближе…
Семёну несколько раз доводилось бывать в гостях у мургабских таджиков, и он имел представление о внутренней обстановке их жилищ. Примерно то же самое он увидел и здесь.