В ожидании весны - стр. 7
В парке перед Консерваторией было кафе под открытым небом. Они сели неподалеку от него на скамейке, и дочка Гарика стала разглядывать птиц.
– Папа, Пти!
– Да, птичка… видишь, она клюет семечки, которые кто-то рассыпал.
Мэрико кивнула и улыбнулась. А потом она указала пальцем на большие зонты над столиками кафе и сказала:
– Фе…
– Да, это кафе, – подтвердил Гарик и запнулся…
За одним из столиков сидела очень красивая женщина с крашеными волосами. Одна. И курила. Тогда в Ереване такого почти невозможно было увидеть, чтоб женщина сидела в кафе и курила, да еще и одна…
Гарик не почувствовал удара током, сердце не застучало, дыхание не остановилось… Он просто почувствовал страшную, неимоверную, нестерпимую тоску… Это было похоже на тоску по дому, который сгорел дотла во время пожара. И еще было ощущение того, что дом этот уже не вернуть. Это было похоже на какое-то предупреждение, что ли, или предсказание, что-то, что будет потом…
Гарик позвал Мэрико, которая погналась за голубем с криком: «Папа, Го!», взял ее за руку, и они вышли из парка перед Консерваторией. Продолжая идти вверх по Проспекту, Гарик и Мэрико увидели на безоблачном небе сразу два самолета, и Гарик подумал, что «надо загадать желание», но почему-то испугался. Он ведь уже давно решил ничего не загадывать. Он знал, что за это можно получить по носу и будет очень больно…
Ведь однажды он загадал… загадал перед самым Новым годом. И тогда Маргарита, дочка живого классика армянской литературы Ара Манояна, с разбега, сразу, без оглядки прыгнула к нему в сердце и натворила там черт знает что. Это было чудо, которое было уготовлено ему на новогодние праздники, думал он. Просто ни он, ни она тогда не знали: это подарок или проклятие. Загадал, и вот – сбылось. И они поженились. И родилась Мэрико. А потом… Потом сразу куда-то все ушло, растворилось, рассыпалось сквозь пальцы, потекло. Но это тоже будет потом.
А пока…
Пока наступил октябрь. И на город опустился вечер. Мэрико спала в спальне, в своей кроватке, и за окном заморосил дождь. Гарик и Маргарита сидели за кухонным столом, ужинали. Монотонно гудел холодильник, на электрической плите – чайник, который ни за что не хотел закипать.
Стены кухни были покрашены в голубой цвет, и кухонная мебель тоже была голубого цвета. Но из-за желтой люстры все казалось желтым, грязным, мутным.
Сидя за кухонным столом, Гарик видел, что в прихожей горит свет. Нужно пойти и выключить, подумал он, но продолжал сидеть. Он нервничал от того, что чайник так долго не закипает.
Маргарита ела и одновременно думала, помыть ли после ужина посуду, накопившуюся за день, или постирать белье, накопившееся за неделю. Маргарита размышляла над этим минут пять, потом в конечном итоге решила оставить и то и другое на завтра. Решив, она успокоилась и покосилась на чайник.