В оковах твоей тьмы - стр. 18
Дома, в его холостяцкой берлоге, тепло и уютно. Назвать берлогой кирпичный загородный дом в 250 квадратных метров, с потрясающей внутренней отделкой буком, выдержанным в стиле "домик охотника" только у него поворачивался язык. Это звучало без пренебрежения, всегда с особой теплотой. Настоящая крепость и опора, убежище от окружающей действительности, а если и понадобится, оборонный бункер.
Юрий представил, как совсем скоро будет вести свой автомобиль сквозь промозглую сырость и раннюю темноту. Как изменится пейзаж, стоит покинуть пределы города. Вдоль дороги густые сосновые лесопосадки, на ветвях сохранились кое-где шапки белого снега. Поля тоже белые. Поразительный контраст с серой зимой в городе!
В поселке Высокий практически безлюдно. Обитатели используют коттеджи как летние домики, а в январе приезжают редко. Первозданный рай. Иногда приходит сыграть партию в шахматы профессор Коган. Он уединился для написания очередной диссертации, которая иногда, по его словам, "подвисает". В такие вечера они засиживаются за шахматной доской до полуночи.
Сегодня Юрий останется один. Наедине с собственными мыслями. Повернет ключ в замке, дом озарится светом. В камине запылают дрова, на плите закипит чай из листьев малины и чабреца. Горячая чашка обожжет пальцы, и, как всегда, промелькнет мысль о том, что в доме не хватает женской руки. Как и ее несколько суеверной обладательницы, которая выбросит всю надколотую посуду и заменит ее новой. Но пальцы привыкнут к жару, и порыв слабости отпустит.
Он закурит гаванскую сигару. Вспомнит, как локализовали военный конфликт в одной из центральноамериканских стран, не потеряв никого из спецотряда. Как пили обжигающий местный самогон из жестяных кружек, курили эти самые сигары, которые им щедро предоставляли благодарные мирные жители. О специальном резаке никто понятия не имел, их сурово надкусывали зубами. И наверняка те, кто в своих кабинетах курит подобные сигары, упакованные в стильные коробки с соблюдением целого ритуала, в тот момент им бы позавидовали. Даже Александр Кравицкий.
А потом он вспомнит о погибших снайперах, боевых товарищах. Осталось так мало фотографий. Уймет предательскую дрожь в руках и стук сердца и улыбнется.
Покойтесь с миром. Вы ушли героями. А кем уйду я, вопрос без ответа.
Плеснет в чай настойку полыни. Никакого новомодного абсента. И напиток приобретет горький привкус грусти по преданным, ныне покойным друзьям. И горечь неутоленного голода, который он так упорно отказывается в себе признать.
Третий тост. За тех, кто не с нами. Полчашки в один глоток. И четвертый неизменный тост снайперского подразделения: чтобы за нас никогда не пили третий.