В огне революции: Мария Спиридоновна, Лариса Рейснер - стр. 48
Однако к его доводам не прислушались. На Третьем съезде Партии социал-революционеров, проходившем в конце мая, левое крыло партии, стоявшее на радикальных позициях и насчитывавшее 42 человека, образовало свою фракцию. Спиридонова в ходе партийного съезда вошла в состав Оргбюро и возглавила левых. Левые стали доминировать: в петроградской организации эсеров из 45 тыс. человек за левыми шло примерно 40 тысяч, то есть здесь за ними стояла реальная сила. Еще на Третьем съезде ПСР левые эсеры высказались в целом за программу большевиков. Виктор Чернов обвиняя Спиридонову в позерстве, утверждал, что „рядясь в тогу жертвы“, она является соучастницей большевистских преступлений. Не любившие Марусю „Черновцы“ называли её „кликушей“, зато другие видели в ней „новую, революционную святую“. И все же, несмотря на разногласия, ЦК ПСР, не заинтересованный в партийном расколе, продолжал считать левых эсеров членами единой эсеровской партии.
В этой острой атмосфере особенно ценной была для Маруси почти сестринская поддержка Александры Измайлович.
Маруся выросла в большой семье – у нее было две сестры и брат. Но в отсутствие мемуарной литературы о человеческой судьбе, а не о формировании революционера, сведений о ее родных практически не сохранилось. Приходится довольствоваться теми крохами информации, которые Спиридонова обронила позже, в ее знаменитом открытом письме в секретный отдел НКВД (1937 г.): „Я виделась с двумя сестрами один раз по приезде с каторги в 1917 году, а с третьей тоже один раз в 1929 году. Короткие встречи после 12–24 лет отрыва, конечно, близости не создали. Переписывалась я чрезвычайно формально и редко с одной сестрой (ей 70 лет). Не содержала ни одну. Все старухи, все старше меня очень…Когда я сажусь, ни одна не приезжала ко мне на свидание. Когда меня спросили, хочу ли я отбывать ссылку в Тамбове, я сказала – не хочу“.
Теперь ее семьей стали товарищи по борьбе, соратники по партии.
Понимание и частично разделение своей позиции Мария обрела у видного эсера с десятилетним стажем, выходца из крестьянской среды Ильи Майорова. Он был убежденным сторонником тезиса, что крестьянство должно незамедлительно и „силой вырвать у паразитов нашу матушку-землю“. В июне 1917 года он подписал постановление земельного комитета о распределении между крестьянами помещичьих угодий, скота и инвентаря. В этот период Майоров добивался организации уездных, волостных и сельских Советов и в силу этого активно сотрудничал с большевиками, полагая, что „русская революция совершается не по нормам… гражданского права, а по законам истории“.