В одно касание - стр. 36

И тут я слышу ее – музыкальную трель у себя в голове. Я резко сажусь на кровати в темноте спальни. Это всего несколько нот, но ощущения такие же, как раньше, когда я сидела с Заком на диване с гитарой и мы дурачились. Я чувствую звенящую вибрацию у себя в груди, как будто лопаются шипучие пузырьки. Я прижимаю руку к диафрагме и с улыбкой смотрю в окно, чувствуя такое облегчение, что готова заплакать.

Зак меня не сломал. Та девчонка все еще здесь. Нужно просто найти способ вытащить ее на свет.

Я снова думаю о Джейми и о том, не связано ли это с ним.

– ШТРАЙХЕР! – кричит мне в спину Уорд по пути в раздевалку после тренировки. – Когда закончишь – ко мне в кабинет.

У меня сердце в пятки уходит, но я коротко киваю и ухожу в душ. Кабинет тренера – это как кабинет директора в школе. В душе я быстро перебираю в голове все последние тренировки и матчи. Если Уорд собирается обсуждать мои слабые места, нужно подготовиться.

Дверь его кабинета оказывается открыта, и, когда я вхожу, он сразу отрывается от компьютера.

– Привет, – встает он. – Давай-ка пообедаем вместе. – Он кивает в сторону своего окна, которое выходит на улицу. – Я знаю одно место.

Страх еще сильнее стискивает мне кишки. Если бы дело было несерьезное, мы бы просто поговорили в офисе. Обед значит более продолжительную беседу, и, о чем бы ни шла речь, я от этого не в восторге.

Уорд не переставая болтает, пока мы выходим из спорткомплекса и идем по улице в сторону центра.

– Туда, – говорит он, сворачивая с улицы.

Я приподнимаю бровь, заглядывая в узкий переулок, но он идет вперед уверенно и спокойно, так что я следую за ним, пока мы не подходим к зеленой двери. Над ней висит потрепанная вывеска с названием: «Грязный фламинго». Он распахивает дверь, и изнутри тихо доносится классический рок.

– После тебя, Штрайхер.

Я захожу внутрь. Это старомодный бар с темными деревянными панелями на стенах, винтажными концертными постерами в рамках, полароидными фотографиями среди бутылок на полках и гирляндами под потолком. Посетители сидят в отдельных кабинетиках и обедают.

– Вы пригласили меня в пивнуху? – спрашиваю я Уорда, когда за нами закрывается дверь.

– Эй! – возмущается женщина за баром с подносом в руках. Ей около тридцати, длинные темные волосы убраны в хвост. На груди у нее изображена какая-то древняя рок-группа, а на лице – недовольное выражение. – Это не пивнуха.

– Это не пивнуха, Шрайхер! – говорит Уорд достаточно громко, чтобы она услышала.

Барменша сурово смотрит на него, прежде чем отнести напитки за стол.