В один «клик» - стр. 9
Наконец-то!
Все так и должно быть.
– Сынок, но этого и следовало ожидать.
– Что за средневековье! – взрывается Ника.– Все так живут!
– Не все,– понимая тщетность, слабо возражаю я.– То, что вы делаете – это грех. Блуд. Что не понятно?
– Я не могу это слушать,– заявляет Ника и покидает комнату.
Мы с сыном получаем возможность обсудить случившееся.
– Что это за реакция? – шепотом спрашиваю я.– Сережа, она что, не понимает, что это грех?
– Я тоже не понимаю,– признается сын. – Священник сказал, что накладывает на меня епитимью.
Мне становится страшно.
– В чем выражается епитимья?
– Я не понял.
– А почему не спросил?
– Не знаю. Что делать, мам?
– Что делать? «Доверием Богу и смирением решаются все проблемы»,– цитирую я Паисия Святогорца.– Будешь ходить в церковь, сынок, и молиться. С сегодняшнего дня начинай читать покаянный канон Господу нашему Иисусу Христу. И готовься снова причащаться. Все Господь управит.
– А как с Никой нам быть?
– Сказал же вам священник: остановить грех. Священник! В монастыре! Это то же самое, что сам Господь сказал.
– Да это невозможно.
– Тогда реши, ты готов жениться или нет.
– Я готов,– говорит Сергей. В голосе не чувствуется твердости, но я списываю это на мужскую слабость и страх перед ответственностью.
– Тогда иди к отцу Ники, к Николаю Андреевичу, и говори ему об этом. Проси руку и сердце его дочери.
– Хорошо, прямо сейчас и пойду.
Сергей идет к отцу Ники с предложением руки и сердца. Для этого он понимается на второй этаж дома, где располагается кабинет отца семейства. Святая святых. Здесь царит тишина. Сюда не долетают отзвуки страстей с первого этажа.
Сергей выкладывает отцу Ники свои матримониальные планы. Отец, Николай Андреевич, отвечает, что это невозможно.
– Вероника на таблетках.– В силу профессии и обстоятельств Николай Андреевич занимается здоровьем дочери.– Через полгода дозировки будем понижать, Ника вылечится, тогда и вернемся к этому разговору.
Жених остается с носом.
Я ликую.
Ника в истерике.
Занавес.
Гл.5.
… Возвращение в убитую съемную квартиру кажется благом.
Сын измучен душевно.
Обсуждаем подробности дачного происшествия.
Требование священника Ферапонтова монастыря становится уроком не только молодым. Не скрою, я тоже думала, что в двадцать восемь лет сыну можно уже стать «как все». Нельзя.
Если ты считаешь себя православным христианином, ходишь в церковь, исповедуешься и причащаешься, то не можешь вести себя, как язычник. Быть «верным» – это значит, жить по заповедям, отказаться от своей воли и своих страстей. Как это сделать в двадцать восемь лет? У меня и в пятьдесят пять не получается…