В очень странной позе - стр. 2
Как я говорила, Эдмунд Розенберг выбрал операцию.
После этого я передала его в руки медсестрам и сказала, что навещу уже утром.
Медсестры определили моего пациента в третью палату – она была в отделении для «потенциально ковидных». Но Розенберг провел там всего одну ночь – его анализ ПЦР на коронавирус пришел всего через пару часов. Он был отрицательным. И я быстро перевела его в двенадцатую – там лежали почечники, готовящиеся к операции.
****
Утро выдалось жаркое. Уже часа в четыре летнее солнце стало нагревать палату. А в пять наступил зной.
Я с трудом встал и подошел к окну. Была суббота и город в районе больницы просыпался медленно – всего несколько проехавших за пять минут машин и пара прохожих. Хотя в обычное время тут было не протолкнуться.
Я прошелся по комнате – соседи по палате еще спали – и вышел в общий широкий коридор. Десять метров влево, десять – вправо. Тут меня застукала медсестра.
– Эй, ходить нельзя. Идите ложитесь.
– Я только в туалет, – соврал я.
Женщина средних лет махнула рукой. Добрая. Уборная комната-то у меня была в палате…
Я дошел до поворота, а потом до второго – сделал круг. Затем вчерашняя боль вернулась.
«Обезболивающее стихает. Плохо».
Вернулся в палату. Еле-еле сходил в туалет. И снова вышел в прохладу коридора.
А потом у меня закружилась голова. Почка заныла с такой силой, что я едва не грохнулся у стойки медсестер.
«Как же ноет внутри, как жжет. Кто-нибудь, прошу, заберите эту боль. Отдам с радостью, всю без остатка. Прошу. Сделаю, что хотите, только избавьте от этой боли… как же она прорывается…»
Я понял, что начинаю терять контроль.
– А можно мне вколоть обезболивающее? Пожалуйста.
– Идите в процедурную, – медсестра махнула куда-то влево. А потом на весь коридор, – Салидат, прими молодого человека! Обезбол нужен!
Оглушенный болью и ее криками, я вошел в небольшой кабинет, где молоденькая и заспанная Салидат сделала укол.
– А обход врачей, когда будет?
– В десять утра.
Приняв к сведению информацию, я отправился в койку. В коридоре окон не было, только люминесцентный свет. Поэтому заряд чрезмерной солнечной «любви» я получил, когда лег в постель. Лекарство подействовало довольно быстро. И я вновь погрузился в неуютный сон.
III
Примерно в половину одиннадцатого в палату вошли.
– Кирсеен?
– Это я, – громко ответил мужик на койке по диагонали от меня.
– Так. У вас извлечение шланга-протока. Идите сейчас в процедурный кабинет, там вам врач вытащит трубку.
– Ох, спасибо, доктор, а то ночью этот шалам-балам-шланг забился! Я еле помочиться мог, – начал сетовать крепкий Кирсеен, чью голову только-только начала покрывать пепельная проседь.