Размер шрифта
-
+

В очень странной позе - стр. 2

Как я говорила, Эдмунд Розенберг выбрал операцию.

После этого я передала его в руки медсестрам и сказала, что навещу уже утром.


Медсестры определили моего пациента в третью палату – она была в отделении для «потенциально ковидных». Но Розенберг провел там всего одну ночь – его анализ ПЦР на коронавирус пришел всего через пару часов. Он был отрицательным. И я быстро перевела его в двенадцатую – там лежали почечники, готовящиеся к операции.


****

Утро выдалось жаркое. Уже часа в четыре летнее солнце стало нагревать палату. А в пять наступил зной.

Я с трудом встал и подошел к окну. Была суббота и город в районе больницы просыпался медленно – всего несколько проехавших за пять минут машин и пара прохожих. Хотя в обычное время тут было не протолкнуться.

Я прошелся по комнате – соседи по палате еще спали – и вышел в общий широкий коридор. Десять метров влево, десять – вправо. Тут меня застукала медсестра.

– Эй, ходить нельзя. Идите ложитесь.

– Я только в туалет, – соврал я.

Женщина средних лет махнула рукой. Добрая. Уборная комната-то у меня была в палате…

Я дошел до поворота, а потом до второго – сделал круг. Затем вчерашняя боль вернулась.

«Обезболивающее стихает. Плохо».

Вернулся в палату. Еле-еле сходил в туалет. И снова вышел в прохладу коридора.

А потом у меня закружилась голова. Почка заныла с такой силой, что я едва не грохнулся у стойки медсестер.

«Как же ноет внутри, как жжет. Кто-нибудь, прошу, заберите эту боль. Отдам с радостью, всю без остатка. Прошу. Сделаю, что хотите, только избавьте от этой боли… как же она прорывается…»

Я понял, что начинаю терять контроль.

– А можно мне вколоть обезболивающее? Пожалуйста.

– Идите в процедурную, – медсестра махнула куда-то влево. А потом на весь коридор, – Салидат, прими молодого человека! Обезбол нужен!

Оглушенный болью и ее криками, я вошел в небольшой кабинет, где молоденькая и заспанная Салидат сделала укол.

– А обход врачей, когда будет?

– В десять утра.

Приняв к сведению информацию, я отправился в койку. В коридоре окон не было, только люминесцентный свет. Поэтому заряд чрезмерной солнечной «любви» я получил, когда лег в постель. Лекарство подействовало довольно быстро. И я вновь погрузился в неуютный сон.


III

Примерно в половину одиннадцатого в палату вошли.

– Кирсеен?

– Это я, – громко ответил мужик на койке по диагонали от меня.

– Так. У вас извлечение шланга-протока. Идите сейчас в процедурный кабинет, там вам врач вытащит трубку.

– Ох, спасибо, доктор, а то ночью этот шалам-балам-шланг забился! Я еле помочиться мог, – начал сетовать крепкий Кирсеен, чью голову только-только начала покрывать пепельная проседь.

Страница 2