В объятиях страха - стр. 39

— Смазать надо, — заметил Степан. — Сейчас масло принесу.

Я осталось на крыльце. Действительно, если от него пройти прямо и до упора, то там, словно облокачиваясь о подступающий к дому лес, притулилась маленькая баня. Наверное, и телогрейки, что пылились в предбаннике, предназначались для того, чтобы их накинуть зимой — и бегом отправиться в жарко истопленную баню, а потом так же быстро скинуть и уже войти в дом, где теплом согревала печка.

Пока Степан возился с засовом, мне пришла в голову идиотская мысль: вот бы придвинуть шкаф обратно, а в его задней стенке проделать отверстие. Он ведь вряд ли будет знать, что в доме два выхода, а если вдруг окажется внутри, пока меня не будет, то не заметит этой двери. А меня она может спасти.

Я мотнула головой. Что за глупости! Не буду же я просить Степана мне в шкафу дверь прорубить! Он примет меня за ненормальную. Я просто поставлю шкаф напротив двери, но не вплотную к стене. Глядя от входа в комнату будет казаться, что за шкафом ничего нет, но я-то знаю, что есть! Оставлю небольшую щелку, достаточную, чтобы в неё быстро протиснуться. Шкаф сама как-нибудь пододвину. Просить об этом Степана не стану. И ещё одно! Нужно будет с той стороны чёрного хода повесить какую-нибудь растяжку с колокольчиками или алюминиевыми банками. Если кто-то сунется, они загремят, и я услышу! И на калитку тоже. У меня должна быть фора, если он явится. Я не боялась, что не услышу, как он придёт. За столько лет я привыкла вслушиваться в каждый шорох, даже во сне. Я всегда слышала. Всегда.

В голове завертелся такой рой мыслей, что я взвизгнула, когда на плечо мне легла чья-то рука.

Я резко обернулась. Степан.

— Извини, я не хотел тебя напугать. Я кричал тебе, но ты, кажется, задумалась. — Да не смотри ты на меня так изучающе, Степан, не буду я тебе рассказывать всего, не надо оно тебе! — Звонили вон, сейчас привезут технику, — сказал он.

Я кивнула и пошла на кухню. Пора было приготовить заправку в обещанный Степану борщ. Говядину я поставила вариться уже давно, чтобы бульон получился понаваристей, а мясо — мягким.

Господи, я доведу себя до безумия своей паранойей. Представляю, что Степан думал обо мне. Дёрганная, испуганная, забитая. Дрожала от каждого шороха. Такой я и была. Нет. Такой меня сделали.

Пока я возилась на кухне, Степан быстро все наладил. Проверил, пойдёт ли вода, будет ли бойлер греть. Вышел куда-то в огород, взглянуть на временную канализацию, которую давным-давно он сам помогал делать Любаше. Я так до сих пор и не знала, что связывало Степана с моей Любашей, но она ему доверяла и просила, чтобы я тоже не боялась его. Я и не боялась, но о доверии речи и быть не могло. Слишком хорошо я знала, как обманчивы бывают первые впечатления.