В объятиях Шамбалы - стр. 50

Я стоял, обдуваемый холодным ветром, и внутри себя ощущал глухой ропот негодования из-за того, что так мало знаю и вынужден рассуждать предельно умозрительно.

Я ощущал глухой ропот негодования из-за того, что так мало знаю

– Почему я все время и по каждому поводу рассуждаю и стараюсь без всякой практической надобности провести аналогии и сделать выводы? – самокритично задал я себе вопрос и не нашел на него ответа.

В то время я еще плохо понимал, что рожденные интуитивно или сделанные логически выводы и умозаключения имеют способность накапливаться, так же как и реальные факты. Они, как и факты, могут постепенно выстраиваться в стройные линии, просеиваясь через сито научного анализа, и неожиданно приводить к какому-то практически важному заключению, которое ты, как ученый, не боясь оскорбляющего презрения маститых академиков, кидаешься проверять в эксперименте и, получив положительный результат, вдруг осознаешь, что существует Мир Мыслей и что ты, как исследователь, не имеешь права бездумно отбросить ни одну мысль, пусть даже самую фантастическую, потому что клокотание мыслей в твоей голове связано не просто с желанием в чем-то выделиться и за счет этого занять более респектабельное положение в человеческом обществе, а связано с тем, что через близкий и в то же время таинственный Мир Мыслей мы соединены с другими вариациями разумной жизни, будь то с Шамбалой, будь то с Царством Мертвых, будь то с параллельными мирами, о мыслительных способностях которых знает только Тот, мысль которого невообразимо мощна, а именно Тот, кто создал нас и их… вместе.

Я снова присел на холодный камень, поежился и представил, что чудесная энергия пяти элементов, с помощью которой было создано все, что окружало нас в Городе Богов, наверное, когда-то прозрачным лучом била из глаз пятого элемента – человека из параллельного мира, пришедшего к нам на помощь, чтобы создать то, что очень грандиозно, но роль чего неведома нам.

На монументе выше кружков и овала была хорошо видна какая-то огромная петля. Я попытался проанализировать это то ли изображение, то ли естественное слияние расщелин на камне, но у меня ничего не получилось. Я махнул рукой, понимая, что у меня не хватит ни знаний, ни мыслительных способностей.

Далее я обратил внимание ребят на какое-то подобие лестницы, спускающейся с западной стороны «латиноамериканского» монумента.

– Интересно, что бы это могло означать? – спросил я.

– Это лестница в небо! – без тени сомнения ответил Селиверстов.

– Куда, куда лестница? – решил уточнить Рафаэль Юсупов.