В объятиях греха - стр. 37
Следующий год растворился в бесконечной череде скитаний по дорогам Франции, ночевок в придорожных тавернах и на постоялых дворах. Случайные заработки, редкие минуты передышки и постоянный страх разоблачения. Воровство, к которому я поначалу прибегала лишь в моменты отчаяния, становилось горькой необходимостью. И чем дальше, тем сильнее я ожесточалась сердцем.
На исходе четвертого года скитаний я добралась до Марселя. Отчаяние и усталость едва не толкнули меня в объятия борделя. Перспектива стать куртизанкой казалась почти соблазнительной – я была готова на что угодно, лишь бы обрести хоть какое-то подобие стабильности. Но в последний момент гордость взбунтовалась. Я поклялась себе, что больше никогда не предам свою истинную природу, не отрекусь от желаний своего сердца и тела. И если суждено мне жить во грехе, то будет то грех добровольный, а не навязанный нуждой.
И вот, спустя пять лет, судьба привела меня в Лион. Измученная долгой дорогой, с несколькими жалкими монетами в кармане, я ступила на его мощеные улицы в надежде обрести здесь если не счастье, то хотя бы временную передышку.
Говорили, что Лион – город ремесленников и поэтов, куртизанок и вольнодумцев. Город, где легче затеряться и начать все сначала.
Блуждая по извилистым улочкам, я с жадностью впитывала атмосферу Лиона. Шум прядильных и ткацких станков, доносившийся из окон домов. Аромат пряностей и специй щекотал ноздри, а вывески таверн так и манили заглянуть внутрь, обещая тепло очага и сытную похлебку. В какой-то момент мне показалось, что среди какофонии звуков я различаю звуки лютни. Дойдя до источника музыки, я увидела юношу-менестреля, самозабвенно исполнявшего красивую и печальную мелодию. Редкие прохожие останавливались послушать, кутаясь в плащи от пронизывающего ветра. Я тоже невольно заслушалась, и на какой-то миг тяжесть прошлого будто отступила.
Когда же мой путь пролег мимо величественного готического собора Сен-Жан, сердце невольно сжалось. Я остановилась, не решаясь войти. Слишком свежи еще были раны, нанесенные церковью и верой. Слишком силен был страх вновь ощутить на себе давящий груз вины и стыда. Но, вглядевшись в вечернее небо над острыми шпилями собора, я вдруг поняла, что больше не чувствую этого гнета. Впервые за долгие годы я ощутила подобие умиротворения.
С каждым шагом, с каждым вдохом влажного речного воздуха крепла моя решимость. Здесь, в Лионе, я смогу начать новую жизнь. Жизнь, в которой сама буду вершить свою судьбу. Жизнь, в которой прошлое больше не будет довлеть надо мной.