В нужное время в нужном месте - стр. 35

Началось все с того, что дурачок с дурма ночью в нашу конюшню забрался. И начал, бесстыдник, отгоняя сонных лошадок, ихний овес трескать. Мешки с овсом, гад, распотрошил, наземь все высыпал, встал на карачки, и принялся, бездельник, трапезничать…

Услыхав шум, семья моих предков не на шутку обеспокоилась. Все же знают, отчего лошади в волнение ночью приходят. Это верный знак того, что нечистая сила рядом. Прабабка осталась дом и детишек малых сторожить, а прадед с дедом, взяв ружья и топоры, двинулись во двор.

И вот, черной-пречерной ночью они крались к черной-пречерной конюшне, чтобы поставить точку в этой черной-пречерной истории…

Подойдя ближе, они поняли, что дело серьезней некуда. От чавкающих и хрумкающих звуков, доносившихся из конюшни, кровь стыла в жилах. Но не таков род Македонских, чтобы из-за какой-то паршивой застывшей в жилах крови отступать перед нечистой силой!

– Никак оборотень лошадей наших ест… – шепотом сказал мой дед.

– Тогда нам осиновый кол нужен, иначе не одолеем, – ответил находчивый прадед.

– Откуда я тебе осиновый кол посреди ночи достану?

– Ладно, тащи какую-нибудь штакетину из забора. Может, за временный осиновый кол сойдет…

И, оставив своего отца в засаде, Афанасий двинулся к забору. Тихонько отломал штакетину и принялся ее заострять. Соорудив оружие, он смело подошел к конюшне.

– Ты чего так долго!? – шепотом возмутился его отец. – Оборотень уже, наверное, за вторую лошадь принялся…

Медлить было нельзя.

– Батя, зажигай факел! – скомандовал мой дед и со штакетиной наперевес ворвался в конюшню.

Зрелище, представшее в мерцающих отблесках пламени, было кошмарно. Застигнутый прямо на месте преступления оборотень широко открыл огромную зубастую пасть из которой комьями вываливались лошадиные внутренности. Глаза получеловека-полузверя, стоявшего на четырех лапах, сверкали адским пламенем!.. А перепуганные лошади метались по сторонам и оглушительно ржали, моля о спасении!..

– Ах ты сука! – заорал прадед и для достижения психологического превосходства пальнул вверх из обоих стволов разом!

Оборотень попятился назад и зарычал громче прежнего.

Прадед взял второе ружье и, крича: „Давай, Афанасий, коли его!..“ – нажал на курки.

И дед, выставив вперед заостренную штакетину, понесся прямо на оборотня.

Не добежав каких-то двух шагов, Афанасий поскользнулся на предательской кучке навоза и, выронив кол, со всего разбега врезался в оборотня, подставив чудовищу беззащитную шею…

– Но я не растерялся, – вспоминал в палате Психиатрической академии дед. – Сразу схватил его за яйца и стал что есть мочи выворачивать. А он, скотина, взвыл и вцепился зубищами мне прямо в шею…