В ночь на Ивана Купала - стр. 20
Марья пошла в сторону поляны, стараясь ступать бесшумно. А там вовсю водили хороводы, распевали песни и жгли костры. Её заметили подружки и втянули в бурное течение хоровода.
Как самой знающей традиции и ритуальные песни, Марье поручили поджечь чучело Марены, которое получилось очень реалистичным.
Она затянула песнь на старорусском языке, взяла факел и медленно, отрепетированными шагами, пританцовывая, пошла к чучелу богини. Через пару шагов её охватила дрожь и показалось, что подул холодный ветер. Марья оглянулась, все зачарованно смотрели на неё и ждали, когда же Марена вспыхнет и, казалось, совсем не замечали этого холода. Марья продолжила играть свою роль и подожгла чучело. Внезапно сильный порыв ветра сорвал с неё венок и потушил факел. Девушка испугалась, что всё потеряно. Это её провал, её ошибка. Но чучело разгорелось на славу.
Марья заворожённо смотрела на пламя, ей было страшно: что если порыв ветра – не случайность?
Подруги радостно завизжали, а люди собрались в хоровод. Марья подняла упавший венок, вернула на голову и вместе со всеми отправилась к реке, чтобы отправить его вплавь по течению.
Её венок очень быстро унесло течением, хотя все остальные медленно и плавно двигались по реке.
После все вернулись и начали готовиться прыгать через костры, которых разожгли целых пять. Марья собралась с силами и прыгнула раз, легко преодолев огненные языки, прыгнула два, легко перелетев через пламя. А последний раз разбежалась и прыгнула как обычно, но неведомая сила обрушилась на неё прямо над пляшущими языками пламени, и девушка упала в самую середину. Огонь мгновенно погас…
2
Тишина стояла такая, что было слышно, как в самом ближайшем к лесу доме говорил диктор программы «Время». Треск костров затих, река будто прекратила свой бег и остановилась.
Толпа боялась вздохнуть лишний раз, не то что подойти поближе. А Марья лежала в неестественной позе.
Никто и не заметил, что среди веток, скрывающих от них реку, на гуляния смотрела сотня глаз, а сам водоём заполнился густым зеленоватым туманом.
– Марья! Марьюшка! – раздался пронзительный крик её матери из толпы. – Марья!
Голос Олеси Михайловны вывел людей из ступора. Но даже она не осмелилась подойти к дочери.
Послышался шёпот старушек: «Ведьма! Да-да! Надо звать священника!»
Самый старый человек в городе, который помнил самого царя и сидел теперь на наспех сооружённом из брёвен стуле, цыкнул на старых сплетниц:
– Тс-с-с, окаянные! Была бы ведьма, не лежала бы сейчас замертво. Да и какая ведьма-то с неё?
Все снова затихли. И тут детский голос, который прозвучал оглушающе в тишине, заставил всех повернуться к реке: