В ночь на Ивана Купала - стр. 2

А на земле лежало скрюченное, трясущееся существо не больше новорождённого младенца. Темнота прятала его от любопытных глаз, а листья папоротника заботливо прикрывали, чтобы никто не смог навредить беззащитному созданию, пока оно не набрало силы.

IІ

Поедая твою плоть, я возрождаюсь с новой силой.

Как утренняя роса накормит утренней свежестью жаждущий цветок, так кровь твоя напитает мои жилы. Расти, расти, силушка, не по дням, а по часам. Крепни, крепни моё телушко, силы мне свои отдай.

***

Жёлтое зарево разлилось над лесом, разгоняя проклятую тьму. Даже птицы ещё песни не запели, как вздохнули лесные дебри и вытолкнули из своих недр создание новорождённое.

Маленькое озеро на краю опушки наполовину покрыто ряской. Затянуто-укутано травой. Ни единого звука, ни ветерка не нарушает спокойствия водной глади. Даже высокая трава не колышется, замерев, словно на картине живописца. Низко-низко по земле стелется плотный болотный туман, парным молоком разлитый по округе, скрывающий всех и всё.

На берегу лесного озера стоит избушка. Старая, приземистая, едва от земли приподнятая. Не избушка – землянка, мхом поросшая. Белёсый туман скрывает её по самую крышу.

Зашевелилось существо, недавно рождённое в недрах цветка папоротника, вдохнуло воздух всей грудью, с хрипом наполняющий слабые лёгкие, и вытянуло вперёд слизкие, покрытые зелёными пятнами тонкие пальцы. Уцепилось за траву и подтянулось на слабых руках. До зари зрела новорождённая тварь в недрах леса, выросла, вытянулась, больше аршина в длину стала. Узкой змеёй медленно ползла по высокой траве, тяжело переваливая тощее полупрозрачное брюшко через высокие кочки, помогая себе толстым, словно у рыбы, хвостом. Куски чешуи слизкими ошмётками отваливались, цепляясь за растительность, выстилая за тварью кривую дорожку.

Солнце ещё не поднялось над лесом, а новорождённое создание выдохлось, вскинуло скрюченные руки вперёд, да не смогло ухватиться за кочку, упало бездыханно и замерло, издав противный писк, вспугнувший ночных птиц.

***

Мария лежала на кровати и тяжело дышала, выдавая при каждом выдохе свистящий скрежет в груди. Это разбудило Ивана. Он поднялся на локоть, потёр глаза, ничего не видя в предрассветной темени, и потянулся за телефоном на тумбочке:

– Ты чего так дышишь? – спросил и, не услышав ответа, включил фонарик на мобильнике, направив на девушку. – Палки-моталки! – вскрикнул, уронил телефон на пол, кубарем слетел вслед за ним с кровати.

На подушке лежала Мария, выглядевшая так, словно была трупом, проплававшим в озере не меньше недели. Тонкая кожа позеленела и надулась, превратив лицо в безобразную рожу. Руки покрылись чёрными пятнами, и казалось, кожа вот-вот лопнет и станет слазить ошмётками. Волосы повылазили и лежали лохмотьями на подушке, оголяя местами череп. Едва подавив рвотный рефлекс, Ваня подхватил телефон и выскочил из комнаты.