В небо на сломанных крыльях. Как мы на костылях и каталках спасали Вселенную - стр. 20
«Прости, что перебиваю, но ты ж помнишь, как в прошлом году некоторые из наших откручивали у себя на ногах гайки на аппарате Илизарова? Просто так, от нечего делать! Гайки крутятся – весело же! Потом за такие вещи получали по рукам и „по мозгам“ от заведующего отделения. Только вот мистики я во всём этом не вижу».
Енот, однако, услышал в моём разоблачении своё:
«Ты хочешь сказать, что я не понимаю разницы между открученной гайкой на внешнем аппарате и вытянутой из ноги пластиной во-от такой длины?»
Тут я скис, честно – сам дураком показаться не хотел… дай Енота злить…
«Извини, – говорю, – просто подумал…»
Тут мой друг Серёга Лучин замолчал и стал двигать очередную шашку-камикадзе.
Я сделал вид, что буду размышлять над ходом долго.
Казалось Серёга вообще не думает об игре – сплошные поддавки. Он как будто услышал мою мысль:
– Ну, я решил играть с Енотом в поддавки: «в общем, Димыч, верю тебе, готов вместе с тобой в эту игру играть, за девочкой следить, которая тебе так понравилась». Напрягало только одно в тот день: он каждые десять минут, пока мы были вместе, спрашивал, помню ли я о том, что он мне рассказал… И я спросил его напрямую:
«Димыч, ты чего мне амнезию прописываешь в медицинскую карту?»
Тут он мне и колется, что с соседом по койке решил поговорить о той девчонке и даже рассказал ему о том, какая пластина вставлена у неё… Но ещё не рассказывал, как она её вынимала… А тут их медсестра отвлекла – в палату с лекарствами перед отбоем вошла. А когда Енот продолжил, а по имени не назвал, сосед его глаза выпучил: «Чего-чего? Ты о ком? Какая пластина?» Тут-то до Енота дошло… Он говорит: «Я аж замёрз от догадок всяких! Такой озноб меня стал бить тогда! Только когда тебя, Серёга, увидел, решил снова это… ва-банк идти… Рассказать кому-то… Только своему в доску! А тут ты! Но вроде ты помнишь. А почему – опять загадка. Как бы нам теперь обоим не свихнуться…»
А я ему:
«Вдвоём, за компанию, и свихнуться не страшно!»
Вечером на ужин меня в центральную столовую почему-то не взяли. И потом ещё несколько дней не могли решить, ходить мне туда со своим «экзоскелетом» или лучше питаться в отделении. Енот же в централку ходил. И вот после возвращения Енота я вдруг говорю ему:
«Слушай, когда же ты мне нашу интересную девочку покажешь? И зовут её как, кстати?»
«Таки ж не забыл ещё о нашем разговоре? – вновь стал прикапываться ко мне Димыч».
Я ему:
«Ща! Как же! Ленту назад отмотаю, повтор пущу – послушаем вместе, помню или нет».
«Да ладно, не обижайся… – Енот говорит. – Это Анька Крылова. Из старшей группы. Учится в младшем на год классе».