В начале было детство - стр. 5

– А корону мерить?

Я выкладываю детям непростую историю с примеркой короны. Им все ясно, кроме одного – где гонцы?

– Они в пластилине. Их замуровали туда враги. Сказали, не привезете царевну – не освободим вас из пластилиновой тюрьмы. Слышите, как гонцы плачут: «Освободите нас, дети, освободите!»?

– Я не умею освобождать, – смущается Уля.

Я дала маху. Придется освобождать гонцов. Но кто сказал, что гонцы должны быть похожими на людей? Сделаю просто: отщипну с обеих сторон брикета руки-ноги, а голову вытяну сверху.

– Человек безглазый, – замечают дети.

– И безротый.

– И безмозгий.

– Мозги как ты слепишь? Их не видно. Лучше без мозгов.

– Без мозгов они не найдут. Я так лепить не буду. Лучше сама пойду со своей короной и найду, – Уля решительно направляется со своей короной к царевне.

Общество протестует: это игра против правил. Я не останавливаю Улю. Все равно ее корона царевне не подойдет. Разве что в качестве юбки. Вот пусть девочка сама в этом и убедится.

Расчет оказался верным. Уля пошла «уменьшать» корону. Гонцы готовы, стоят с коронами наперевес.

– Гонцы, скачите к антилопе во весь дух! – командую я.

– На чем? – Полина смотрит на меня круглыми глазами.

Ненавижу время, готова сразиться с ним врукопашную. Почему именно сейчас должна прийти вторая группа?! Потому что существует расписание. А тогда вот что:

– Гонцы, слезайте с коней, видите – река, идите вброд. Коней оставьте на берегу.

– А кони не замурованы? Их спасать не надо?

– Нет, они на свободе, – показываю за окно, – пасутся.

Дети приникают носами к стеклу, ищут коней. И в сумерках всем мерещатся кони, и берег реки, и трава, хотя стоит зима, и ничего этого нет и в помине.

Я почти уложилась в урочное время. Все короны подошли. Мы водрузили их одну на другую и венчали царевну на царство разноцветной башней.

– Царевича нету, – опять заметила Полина.

– Он ждет в царстве, он заболел уже от ожидания, – пришла мне на помощь Уля.

Такая версия устроила всех.

– А мы всегда будем играть? – спросил самый маленький, с чубчиком.

– Всегда, – ответила я не раздумывая. Так оно и вышло.

На моей ладони – желудь, ультрамариновый кусочек смальты, заколка для волос. Ну и что? А вот что. Если считать желудь головой, заколку – телом, кусочек смальты – шапкой, то выйдет человечек. Если считать заколку телом, кузнечика, смальту – камнем, желудь – пнем…

С тремя предметами, случайно попавшими в поле зрения, можно играть до бесконечности. Они – разнофактурные, разной формы, разной породы. Сочетая их в композиции, мы увидим: желудь может быть туловищем, ножкой гриба, помпоном на шапке. Кусочек смальты – горой, крышей дома, фруктовым желе. В зависимости от этого предметы будут в композиции главными, определяющими или вспомогательными.