В моих глазах – твоя погибель! - стр. 19

Егоров, срочно направленный из Горького в Арзамас, когда идея о запасном варианте еще разрабатывалась, принять участие в строительстве не успел: попал по дороге в аварию и вместо строительной площадки угодил в госпиталь. Однако, едва выписавшись, получил предписание отправиться вместо Арзамаса в Саров. В то время это слово не значило для него ровно ничего – было всего лишь одним из географических названий. Правда, краем уха слышал, будто в какие-то незапамятные времена в Сарове находился какой-то монастырь. Вскоре Егоров узнал, что в 1927 году монастырь закрыли и в его помещениях разместили трудовую коммуну для подростков-беспризорников, а потом колонию системы НКВД, силами которой была построена узкоколейка Саров—Шатки, которая во время войны играла немалую роль. Согласно новому назначению, Егорову предстояло осуществлять наблюдение за строительством в Сарове завода № 550 Наркомата боеприпасов для производства снарядов особой мощности. С помощью узкоколейки закрытое предприятие снабжалось материалами и продуктами.

Жители Сарова и Дивеева, находившегося в двадцати километрах, были в большинстве своем мобилизованы для работы на номерном заводе. Надо было на что-то жить! Егорову было поручено следить, как проходит проверка каждого, кого брали на работу. Он курсировал между обоими городками и обнаружил, что здесь проживает немало бывших монахинь Дивеевской обители и монахов Саровского монастыря. Эти люди никакой любви к коммунистам не испытывали, а некоторые с большим трудом скрывали ненависть к ним. Жители обоих городков не стеснялись кричать вслед властям предержащим анафему и другие проклятия, однако никаких карательных мер за этим не следовало. У Егорова постепенно создалось впечатление, что представители власти находятся под влиянием некоего чувства вины и признают упреки вполне справедливыми.

Вскоре Егоров узнал, что Саров и Дивеево исстари были местом паломничества верующих со всей России (и даже с разных концов Советского Союза!), приезжавших поклониться мощам Саровского святого старца. В 1922 году рака была вскрыта, однако не разорена окончательно лишь потому, что вокруг Сарова в то время кипела знаменитая антоновщина [9] и члены комиссии не без оснований опасались, что живьем обратно не вернутся: разъяренные поруганием святыни «лесные братья» их зверски поубивают. Однако в 1927 году, когда обстановка поуспокоилась, начатое было закончено: рака полностью раскурочена, мощи Саровского старца вывезены в Москву и спрятаны в запасники какого-то музея, где след их затерялся, монастыри что в Сарове, что в Дивееве прекратили свое существование, а некоторых из монахов репрессировали. В их числе был некий Гедеон, брат бывшей монахини Анны, ныне влачившей очень скромное существование в Дивееве. С ней Егоров случайно встретился на улице – и был потрясен тем, что она сразу назвала его имя, отчество и фамилию. Причем вид у нее был такой, словно ей явился призрак.