В моём сердце ты... - стр. 16

Это расстраивало, злило, обескураживало. И даже ранило.

Батурину-то за что её ненавидеть? Что она плохого лично ему сделала? С ним она вообще сама любезность. Ни разу не прикрикнула, не отчитала. Даже тогда, в пятницу, всего лишь слегка укорила. Ну так имеет право!

11. 10

В четверг вечером они столкнулись в холле, на проходной.

Рабочий день давно закончился, контора опустела, лишь за стойкой охраны приглушённо стрекотал телевизор.

Елена Эдуардовна поймала себя на том, что рада видеть Батурина, даже его мрачной физиономии рада.

Хотя радость – не совсем верное слово. Возникло странное ощущение, будто до этого момента ей постоянно чего-то не хватало, оттого на душе было томительно и маетно. А теперь вот – хорошо. Ведь несмотря на плотное общение по электронной почте, она его не видела с понедельника. Опель – видела, а его самого – нет.

Она даже не сумела удержать улыбку. Правда, тотчас спохватилась и завуалировала её под привычную усмешку.

– Что-то вы снова припозднились, Андрей Викторович. Неужто дома никто не ждёт? Или опять помогали кому-нибудь?

Юмор Батурин не оценил, придавил её своим пудовым взглядом так, что в груди всё сжалось, и ничего не ответил.

До стоянки опять шли рядом, но, увы, не вместе. Он молчал и хмурился. Она тоже помалкивала – не навязываться же самой. Но лучше бы говорили, потому что так почему-то возникало странное, но острое, почти осязаемое чувство неловкости.

Словно услышав её мысли, Батурин вдруг спросил:

– Специально меня работой завалили?

– Конечно, – разулыбалась Елена Эдуардовна. – Подумала – человеку работы не хватает, за других аж работает, надо ему…

Батурин повернулся, посмотрел так, что жаром окатило, так, что фраза так и осталась висеть в воздухе незаконченной, потому что мысли все разом вылетели. Буквально оглушил её этим взглядом и уверенно двинулся дальше. А она на миг застыла, перевела дух и поспешила следом.

А потом… чёртов каблук, даром, что низенький, неожиданно угодил в щель между плитками, и нога подвернулась.

Елена Эдуардовна неуклюже взмахнула руками, охнула и к своему ужасу грохнулась на асфальт. Колено тут же опалило болью.

Батурин оглянулся, подскочил, помог подняться.

– Как вы? Больно?

Она кивнула, закусив нижнюю губу. Чёрные колготки на колене разорвались, ещё и кожу ободрало.

Больно было. А ещё досадно и ужасно стыдно. Вот зачем она так вырядилась? Решила покрасоваться? Надела бы, как обычно, кеды, но нет, захотелось выглядеть поизящнее – туфли, юбочка короткая…

Да уж, получилось и впрямь изящнее некуда – растянулась как корова на льду. Ещё и перед ним!