В Микенах, златом обильных - стр. 9
Между тем, сгустились сумерки. Кассандра поднялась, зажгла один масляный светильник, второй, не то, чтобы ей в темноте было неуютно, напротив, но не хотелось ей лишней суеты, она знала, что Агамемнон любит, чтобы света побольше, и когда придет, сразу набегут люди, станут возиться с огнем, шуметь… Она как раз покончила с хлопотным этим делом, когда снаружи послышались голоса, кто-то хозяйской рукой раскинул полы шатра в стороны, и показался шедший впереди молодой воин с факелом, освещавший дорогу царю. Агамемнон, шагая гордо, словно не в шатер, а под своды дворца вступил, вошел, скинул с плеч богато расшитый гиматий и, бросив его на выстилавшие пол шкуры, повелительно кинул юноше:
– Иди!
Он сел на стопку толстых мягких овчин, заменявшую ему и кресло, и постель, и удовлетворенно сказал:
– Ну все! Дело сделано. Груз выгружен, уложен в повозки, охрана выставлена, проведем здесь ночь и утром двинемся в Микены… О чем печалишься, Кассандра?
– А ты? – спросила Кассандра вместо ответа.
Агамемнон поднял брови.
– Я? Ни о чем. Я просто устал. Даже есть не хочу, только спать. Да и о чем мне печалиться, все, что в состоянии совершить человек, я уже совершил. Сделал свое царство богатым и могущественным, завоевал гордый город Илион, вернул своему брату похищенную жену и наказал его обидчиков…
– И как следует пограбил! – пробормотала Кассандра.
– Что ты там бубнишь? – нахмурился Агамемнон.
– Я говорю, что ты взял к тому же богатую добычу. Разве не так?
Агамемнон поглядел на нее высокомерно.
– Так. Но мы только забрали награбленное. Долгие годы троянцы нападали на корабли ахейцев, ждавшие попутного ветра у входа в Геллеспонт, обирали моряков и торговцев до нитки, нередко лишали и самих кораблей.
Кассандра промолчала.
– Разве не так? – передразнил он ее.
– Мы не грабили, а всего лишь взимали пошлину, – сказала Кассандра устало.
– О да, – подхватил Агамемнон с иронией, – пошлину за проход по проливу, на который если кто-то и может предъявить права, то только Посейдон, а не смертные. Но теперь с этим покончено, некому больше восстановить город и заново стать у Геллеспонта дозором. Ни один троянец, сколько-нибудь на это способный, не избежал мести богов.
Скажи лучше, кровожадных ахейцев! – подумала Кассандра зло, но вслух сказала только: – Ты ошибаешься, один из нас остался жив.
– Кто? – спросил Агамемнон живо.
– Эней.
Агамемнон пренебрежительно хмыкнул.
– Эней? Не самый великий из воинов, не самый знатный из властителей и, в сущности, не троянец.
– Возможно, – сказала Кассандра сухо. – И, тем не менее, ты его недооцениваешь.