В мгновенье ока (сборник) - стр. 21
– Ты что, спятил? – негодовал один.
– Да я хотел… – начал другой.
– На меня толкай! – закричал первый.
«А второй-то голос, – подумала Белла, – он ведь мне тоже знаком. И я даже знаю, что сейчас последует!»
– Эй, ты, – сказало ночное эхо далеко внизу, – не отлынивай!
– Так оно и есть!
Белла закрыла глаза, откашлялась и едва не упала, присаживаясь на ступеньку, чтобы отдышаться; перед ее мысленным взором проносились черно-белые картины. Почему-то ей привиделся 1929 год: она сама, еще девочкой, сидит в кино, в первом ряду, а высоко над головой мелькают светлые и темные кадры, она замирает, потом смеется, потом опять замирает и опять смеется.
Она открыла глаза. Где-то внизу перекликались все те же голоса, скрежетал груз, в ночи разносилось эхо, незнакомцы выходили из себя и сталкивались шляпами-котелками.
Зелда, подумала Белла Уинтерс. Надо позвонить Зелде. Она знает все. Кто, как не она, объяснит мне, что происходит. Зелда, и никто другой!
Вернувшись в дом, она набрала 3, потом Е, потом Л, Д, А и только тут сообразила, что делает не то; пришлось начать сначала. Телефон звонил очень долго, пока ей не ответил досадливый спросонья голос Зелды, жившей на полпути к центру Лос-Анджелеса.
– Зелда, это я, Белла!
– Сэм умер?
– Нет, что ты, мне прямо дурно стало…
– Ах, тебе дурно?
– Зелда, ты, наверно, решила, что я схожу с ума, но…
– Ну, сходишь с ума, а дальше что?
– Зелда, в прежние времена, когда в окрестностях Л.-А. снимали кино, натурные съемки проходили прямо здесь, в самых разных местах, так ведь? В калифорнийской Венеции, в Оушен-парке…
– Чаплин снимался именно там, и Лэнгдон, и Гарольд Ллойд>{27}.
– А Лорел и Гарди?
– Что?
– Лорел и Гарди – у них были натурные съемки?
– А как же, в Палмсе – они частенько снимались в Палмсе, и на Мейн-стрит в Калвер-Сити, и на Эффи-стрит.
– На Эффи-стрит?
– Белла, разве можно так орать?
– Ты сказала, на Эффи-стрит?
– Ну да. Помилуй, сейчас три часа ночи!
– На самом верху Эффи-стрит?
– Совершенно верно – там, где лестница. Известное место. Там еще Гарди убегал от музыкального ящика, который в конце концов его догнал и перегнал>{28}.
– Конечно, Зелда, конечно! Боже мой, Зелда, если бы ты это видела, если бы слышала то, что слышу я!
Даже у Зелды, на другом конце провода, сон как рукой сняло.
– Что происходит? Ты не шутишь?
– Господи, конечно нет! По лестнице – я только что слышала, и прошлой ночью тоже, и вроде бы позапрошлой, да и сейчас слышу – двое тащат в гору… это… пианино.
– Кто-то тебя разыгрывает.
– Нет-нет, они там. Я вышла – никого и ничего. Но эти ступеньки – как живые, Зелда! Чей-то голос говорит: