В метре друг от друга - стр. 28
Не дождавшись ответа, она вынимает визитную карточку.
– Он пережил так много разочарований и теперь уже не ждет ничего хорошего. Если возникнут проблемы, позвоните мне? – Мама бросает на стойку карточку и кладет сверху сотенную, как будто это не больница, а какой-то модный ресторан, а я – столик для особого гостя. Вот так. Великолепно.
Барб непонимающе смотрит на деньги, вскидывает брови и поднимает голову.
– У вас такое не принято, да? Извините. Мы прошли через столько…
Она умолкает под строгим взглядом медсестры, которая сметает со стойки визитку и деньги и твердо, тоном не терпящим возражений, говорит:
– Не волнуйтесь. Ваш сын в хороших руках. – Она всовывает сотенную маме в руку, кладет в карман визитку и, чуть повернув голову, смотрит в мою сторону.
Я отступаю в палату, закрываю за собой дверь и трогаю воротник футболки. Иду к окну. Возвращаюсь и сажусь на кровать. Снова иду к окну. Стены берут меня в кольцо и начинают сдвигаться, давить. Я поднимаю жалюзи.
Не могу больше. Мне нужно выйти. Нужен воздух без запаха антисептика.
Открываю встроенный шкаф, снимаю с вешалки толстовку, надеваю и выглядываю в коридор – проверить, чист ли горизонт.
На сестринском посту ни Барб, ни мамы, но за столом говорит по телефону Джули. Дальше выход и за ним единственная в здании лестница, которая ведет на крышу.
Тихонько закрываю дверь в палату, пробираюсь по коридору и, пригнувшись, пытаюсь незаметно проскользнуть мимо поста. При росте в метр восемьдесят я делаю это с изяществом слона, крадущегося с завязанными глазами. Джули поднимает голову, смотрит на меня, и я прижимаюсь спиной к стене, делая вид, что сливаюсь с ней.
Не спуская с меня глаз, она отводит в сторону трубку.
– И куда это ты направляешься?
Показываю пальцами, что собираюсь прогуляться.
Джули качает головой. Знает, что мои передвижения ограничены третьим этажом; на прошлой неделе я уснул возле вендорного автомата в корпусе 2, из-за чего меня объявили в общебольничный розыск. Складываю руки в умоляющем жесте и с надеждой, что изливающееся из моей души отчаяние растопит ее решимость.
Поначалу ничего. Лицо каменное, взгляд неуступчивый. Потом она закатывает глаза, бросает мне маску и машет рукой – путь свободен.
Слава богу. Больше всего на свете мне нужно выбраться сейчас из этого стерильного ада.
Подмигиваю Джули. Вот она, по крайней мере, человек.
Я выхожу из нашего кистозно-фиброзного крыла, толкаю тяжелую дверь и торопливо поднимаюсь по бетонным ступенькам, хотя легкие уже горят после одного этажа. Кашляя, цепляясь за перила, миную четвертый, потом пятый этаж и наконец на шестом останавливаюсь перед большой красной дверью со сделанной через трафарет надписью: АВАРИЙНЫЙ ВЫХОД. СИГНАЛИЗАЦИЯ СРАБАТЫВАЕТ ПРИ ОТКРЫВАНИИ ДВЕРИ. Я достаю из заднего кармана бумажник, а из бумажника сложенный плотно доллар, который держу именно для таких вот ситуаций. Привстаю и подсовываю доллар под переключатель сигнализации, так что система теперь не сработает, потом приоткрываю дверь и выскальзываю на крышу.