В меняющемся мире - стр. 2
Но именно Хрущев – под влиянием хода событий и прежде всего Карибского кризиса – занял впоследствии позицию, сходную с позицией Маленкова.
По настоянию Хрущева в официальных документах партии и государства было записано, что мирное сосуществование есть генеральная линия советской внешней политики. Однако как только в 1964 году Хрущев был снят с поста первого секретаря ЦК КПСС, эта формула была отброшена.
«Укрыться белой простыней…»
Помню, примерно в те годы или немного раньше в Ставрополе собрали партийный актив для просмотра фильма по гражданской обороне. В нем были кадры, сделанные во время испытаний атомного оружия. Страшное впечатление произвели на присутствующих эти кадры! И хотя создатели фильма пытались внушить зрителю мысль, что защита возможна, что и в атомной войне можно уберечь людей («надо отвернуться в противоположном от взрыва направлении… лечь на землю… укрыться белой простыней» и тому подобное), меня, да и большинство из нас, это не убедило. Мы пережили шок.
После окончания фильма мы обменивались впечатлениями. Одна реплика резюмировала итог просмотра:
– Накрыться белой простыней и ползти на наше Даниловское кладбище.
Было ясно: надо остановить гонку вооружений. Прежде всего – не допустить применения ядерного оружия, избавиться от него навсегда.
Попытки привести нашу внешнюю политику в соответствие с реалиями новой эпохи предпринимались и при Л.И. Брежневе. Опасность ядерной войны ощущалась, мысль работала. В принятой в 1971 году на XXIV съезде КПСС Программе мира содержалось много разумных положений – прежде всего о необходимости уменьшения опасности ядерной войны. И было бы ошибкой называть ее пустой риторикой, демагогией. Ведь в те годы был подписан договор о противоракетной обороне, первое соглашение об ограничении стратегических вооружений, такие важные двусторонние соглашения, как Московский договор между СССР и ФРГ, Хельсинкский Заключительный Акт о безопасности и сотрудничестве в Европе.
Но и эта Программа мира вскоре – на практике – «ушла в песок». А ввод советских войск в Афганистан подорвал доверие к нашей политике и вместе с ним – возможность изменить ситуацию к лучшему.
Мировая политика оказалась в опасном тупике. Тем сильнее ощущалась потребность найти выход – и не на путях «разрядки международной напряженности», которая все более воспринималась как нечто временное, неустойчивое, а на основе изменения основополагающих подходов, исходных принципов политики государств. Иными словами – ощущалась острая потребность в новом мышлении, новой мировой политике.