В мечтах о любви - стр. 51

Ой, мамочки, почему все молчат? Массовый инфаркт или онемение конечностей? Осторожно выглянула в зал и тут меня чуть не снесло волной оваций. Некоторые украдкой вытирали слезы, многие смеялись, не сдерживая эмоций. У меня внутри стало тепло, практически жарко, дрожь восторга охватила все тело. Как будто я сейчас не за кулисами, а лечу с высокого уступа, распахнув крылья! Какое потрясающее чувство!

Переживаю овацию и выхожу на поклон к остальным. Точнее выплываю, будто не касаясь пола, не веря в происходящее. Может это все сон и мне приснилось, что представление завершилось и все получилось?

Мне не приснилось, зрители действительно были в восторге. По завершении творческого вечера был организован грандиозный банкет в трапезной. Чародеи, участвовавшие в представлении, были звездами этого вечера.

Генри и его одногруппников засыпали комплиментами, но парни все как один кивали в мою сторону и говорили, что это моя заслуга. Я же просто сидела за столом и немного заторможено улыбалась. Мне сейчас ничего не хотелось, внутри была пустота, но не тяжелая и затягивающая, а спокойная и звонкая, как в пустом зале, в котором стоит сказать слово и эхо разнесет его по всем уголкам.

Я ловила на себе понимающие взгляды Генри, который был сегодня в центре внимания. Ответила ему слабым кивком и чуть не уснула от этого движения. Парень усмехнулся и махнув рукой обступившим его поклонникам и поклонницам подошел ко мне.

– Может, проводить тебя в комнату? – спросил самый заботливый в мире парень.

– Нет, – протянула я, речь и та давалась слабо, – хочу погреться в лучах славы, хотя она вся досталась тебе.

– Прости, – Генри заглянул мне в глаза, я же потянула его за руку, вынуждая сесть рядом, мне нужна была опора. Парень понятливо усмехнулся и сел, а я положила голову на его плечо и блаженно вздохнула. – Почему ты ничего не ешь?

– Ты и сам, смотрю, к еде не притронулся.

– Не хочется. Не зря же говорят: артисты ужинают аплодисментами.

– Согласна, это было нечто, овации можно сравнить с ударной волной: они оглушают, отрывают от земли, пронизывают насквозь, даря почти болезненные ощущения, настолько сильно затрагивают каждый нерв.

– И когда они обращены в твою сторону – это восторг в чистом виде, мне и сравнить не с чем, – подхватил мою речь Генри. Я была счастлива разделить с ним это блаженное состояние.

Мы так и сидели, прислонившись друг к другу, а вокруг бушевало море из множества голосов, лиц, движений. Мой взгляд остановился на Коппере. Ему меньше всех понравилось представление и даже успех не порадовал. Все потому, что роль парня стала предметом насмешек. Да, я и добивалась этого, но теперь убедилась, что все, кто окружает Лесела ему не друзья. Вместо комплиментов потрясающему исполнению, они обсмеяли его и сейчас не обращали внимание на его настроение. Да уж. При этом талант Коппера был неоспорим, в этом я точно не ошиблась, он очень тонко передал настроение своей роли, и ловко показал нюансы. Даже у такого придирчивого постановщика, как я, к нему не было ни одного вопроса. Надо будет с ним поговорить, но потом, наедине.