В ловушке двух миров - стр. 17
– Врываться в чужие покои у тебя что, хобби такое? Немедленно выметайся отсюда!
Чудовище медленно перевело взгляд на меня. И я похолодела, когда наши глаза встретились. В груди все сжалось. Нет, не от страха. В этом плане магистр оказывал на меня куда больше влияния. Зверюга казалась даже милой. Мне было больно. В груди все стало жечь как будто нарастающий вулкан. При свете тусклого огня и луны между мной и злостным проклятьем вилась тьма. Ее путы обволакивали нас, и я чувствовала, как по ним течет сила. «Моя сила!» Эта мерзкая тьма пыталась поглотить меня!
– А вот и хозяин тварюги! – ухмыльнулся Владыка, наблюдая как проклятье тянет ко мне свои мрачные щупальца. – Кажется, давненько ты его не кормила. Вот твой питомец и взбунтовался.
– Не понимаю о чем вы! – заявила решительно в ответ и уселась на пол, приступая к восстановлению треснувшей магической печати.
– Эй! Все настолько плохо? Ты там как?!
Я не стала отвечать. Пусть совестью мучается и думает, что все действительно плохо. Может потом будет поласковее.
Если ненависть проклятейника сильна, смертельные проклятья могут принимать форму. А если же они привязаны к предмету, то его не всегда возможно распознать. Все предметы на порчу проверить не возможно. Чаще всего вещи не вызывают подозрений и не проверяются магическим надзором. Особенно это касается вещей, купленных в лавке у торговца. Но связь проклятого с тьмой не так просто разрушить. Жертва надевает предмет, а с ним и печать смерти. А потом медленно или быстро оно высасывает из тебя все соки, пока не останется холодное тонкое тело.
Если проклятье – это нечто не осязаемое, его нельзя убить, проткнув сердце или отрезав голову. Это чудовище можно лишь запечатать или очистить. Сила повелителя связана с тьмой. Значит даже при желании он, скорее всего не сможет его очистить. Лишь поместить в какой-то предмет. Моя же сила уже проникла в сгусток мрака и начала разъедать его изнутри. Действительно, зверь завопил и стал корежиться в мучительных извиваниях. Магистр уже произнес заклинание для запечатывания. По итогу от проклятия остался лишь очищенный черный камешек.
Своими действиями я старалась себя не выдать и надеялась, он не заметит моей силы. Магистр приблизился и навис надомной.
– Эй! Ты там живая? – голос был серьезным, без привычной усмешки. Тем не менее, это бесцеремонное обращение раздражать не переставало.
– Я не «эй», – Проговорила усталым голосом и неспешно поднялась с пола – а Селестия Лиартари. Адептка Ведьмовской академии.
Четко и внятно сказав ему свое полное имя, я наивно понадеялась, что его отношение ко мне хоть немного изменится. Что он станет воспринимать меня всерьез, но Темный правитель лишь хмыкнул в своей привычной манере: