В лесу было накурено… Эпизод 3 - стр. 5
Терпение Лермонтовой лопнуло окончательно однажды в субботу. Он приехал с корта в субботу потный, в ботинках прошел к холодильнику выпить свой сок, купленный на чеки в «Березке», получаемые от родителей, заработанные в загорелой дочерна чужой стране. Неловко взяв бутылку, он уронил ее на пол, бутылка разбилась, он резко вышел и раздраженно бросил через плечо Лермонтовой: «Убери!» Лермонтова, которая минуту назад отпидарасила кафель в кухне, зашла в спальню, собрала свои трусы и лифчики, бросила в сумку фату, платье не взяла, так как оно было залито вином еще в день свадьбы и напоминало одежду человека, потерявшего много крови при ДТП. Он не заметил ее ухода, заснул, уставший после шести геймов с актрисой театра, внучкой народного, новой своей пассией.
Приехав к себе в Перово, она поплакала, родители не трогали ее, поужинали славно. Дома было тихо, уютно, и Лермонтова поняла, что первый брак закончился малой кровью. Пять месяцев свирепой домашней работы, и все. Теннисист ушел в память на первую полку. Они виделись в институте редко, его курс ушел на диплом. Делить имущество Лермонтова не стала и на развод не подавала – не было нужды. Ей нравилось дома, в привычном укладе их семьи была теплота и душевность. Все делали всё, незаметно она перестала вспоминать площадь Восстания и поняла, что жить по такому разрушительному адресу нельзя.
На горизонте появился мальчик, аспирант-проктолог, сын членкора АН СССР, живший в поселке Моженки, старом академическом гнезде, – подарок Сталина советским ученым. Большие участки, спецпаек, рай по талонам. Проктолог был крупным, высоким, отбрасывал челку изящной рукой с тонкими красивыми пальцами в маникюре, что для тех лет было редкостью даже у гомиков. Сейчас каждый второй мужчина делает маникюр и многое другое, что вызывает большой вопрос: это дань гигиене или феминизация мужчин? Мальчик был нежный, тонкий, смотрел фильмы Фасбиндера и читал книги типа «Игра в бисер». Он смотрел на Таню, как на Марлен Дитрих, и ласкал ее долго и бережно, с немецкой деловитостью и пониманием, что женщина должна быть удовлетворена всегда, – это долг мужчины, так учила его мама, бывшая балерина, выпускница Вагановского училища. Она любила сына с неукротимой жаждой и оберегала его от посягательств хабалок. В 18 лет она устроила ему на даче неожиданную встречу с женщиной из поликлиники, которая за вьетнамский ковер из сотой секции ГУМа бережно и нежно трахнула свет ее очей для полноценной жизни без психотравм и венерических заболеваний. Сын мать боготворил, и в дальнейшем это помешало жить без нее с другими женщинами. Он всегда искал себе нечто подобное, но копии были ничтожны перед священным сиянием оригинала. Занимаясь наукой, он подавал большие надежды. План жизни его был предначертан на небесах, и отклонить его от заданного маршрута могла только катастрофа. Из простых людей не своего круга он знал только няню и домработницу и смутно себе представлял, что находится за забором академического поселка.