В кругах литературоведов. Мемуарные очерки - стр. 40

Я всегда стремился строго соблюдать этические обязательства в отношении своих предшественников. Глава моей диссертации, освещавшая историю изучения Баратынского, была размером в 115 страниц, а об огромном количестве сносок, рассыпанных в тексте, и говорить нечего. Но при подготовке книги я проявил неосторожность. Мне показалось, что многочисленные ссылки утяжелят восприятие издания, выходящего в «Научно-популярной серии», и будет правильнее отдать должное своим предшественникам во введении. Среди них, разумеется, в самой уважительной форме фигурировал и Тойбин. К сожалению, будучи тогда человеком молодым и неопытным, я не знал, до чего может доходить мелочность и озлобление некоторых моих коллег.

К. В. Пигарев

Не нашлось ни одного литературоведа, у которого обвинения Тойбина получили бы хоть малейшую поддержку: и самый крупный специалист по Баратынскому в СССР К. В. Пигарев, и самый крупный специалист по Баратынскому на Западе профессор Гейр Хетсо отнеслись к ним с полным пренебрежением. Мало того, Пигареву так запомнилась эта история, что через три с лишним года (!) она побудила его отклонить участие Тойбина в подготовляемом им «Мурановском сборнике». Мне он сообщил об этом так: «Если бы я не знал стороной, какой это “трудный” автор, и не помнил прошлой истории с его необоснованными претензиями к Вам, я бы предложил ему участие в нашем сборнике. Но не сделаю этого, ибо опасаюсь “обжечься” и предпочитаю иметь дело с людьми, которых имею основание считать друзьями Муранова».

Я так детально излагаю эту историю потому, что среди тех, кому Тойбин изливал свои претензии, был ответственный редактор моей книги Лихачев. И в этой ситуации Дмитрий Сергеевич проявил свое дружеское отношение ко мне так, как не бывало ни до, ни после этого. Я не знаю, что писал Тойбин Лихачеву и какой ответ он получил, но вот какое письмо Дмитрий Сергеевич прислал мне:

Дорогой мой!

Дело было так. Я получил от Тойбина письмо с описанием того, как ему представлялось дело. Он спрашивал меня, что делать, так как он не хочет причинять мне огорчение. Я ему ответил письмом, в котором сказал, что огорчить меня он не должен бояться. Он может дать ход делу, как он пожелает, и со мной не считаться. Но… я еще сказал, что бывают случаи, когда автор допускает неэтичность по неопытности, не намеренно. И привел несколько случаев. В частности, мне все советовали, требовали даже ославить в газетах некоего Покровского, который в своей книге по истории обществ, мысли списал целые страницы из моей книги «Национальное самосознание др. Руси». Оказалось же, что он издал курс своих лекций, которые читал много лет, и в этом курсе «освоил» выписки из моей книжки, и счел текст целиком своим. Покровский не догадался отмечать в своих выписках источники и как-то забыл, что текст не его. За это объявлять его нечестным человеком?!