Размер шрифта
-
+
В координатах мифа - стр. 24
Остался короткий список.
Тогда отмечали что-то.
Скорее всего, фигню.
Салат «Оливье» – Марина.
Марине чего попроще.
Марина опять влюбилась
И всюду сплошной разлад.
Доверишь картошку чистить
И прячешь подальше ножик —
Марина отрежет палец
И кровью зальет салат.
Любые закуски – Оля.
Пусть делает, что захочет.
Она – вегетарианка,
Совсем ничего не ест.
А Олю едят все время —
Коллеги, соседи, мама.
И Оля молчит и терпит,
Мол, надо нести свой крест.
Горячее. Лень возиться.
Пусть будет Наташка – рыба.
Наташка мечтает замуж
И смотрит программу «Смак».
И что-нибудь вроде торта,
И что-нибудь вроде чая.
Ну, это на всякий случай.
Вдруг что-то пойдет не так.
Последняя строчка: Слава —
Джин-тоник, портвейн, пиво.
Какое, почем и сколько?
Но Слава – знаток и спец.
А может быть, это значит —
Вино и хлеба́ отдельно,
А глория, то есть слава,
Появится под конец?
Ты помнишь, я отвечала
За встречу гостей в подъезде,
Курение на балконе
И выпивку тет-а-тет,
За вымытую посуду,
За фразу «А я останусь?»,
Но нет меня в этом списке.
И в памяти тоже нет.
«От первого снега омского…»
От первого снега омского —
До первого света осени —
Двора с одинокой шавочкой,
Сменились не только шапочки,
Не только фасон и выделка,
Еще – объектив и выдержка.
Мы словно бы тут и не жили,
Не нас берегли и нежили.
Привычные к вечной копоти,
Не мы запирались в комнате.
Не мы вырывались в праздники,
Не все запивалось красненьким.
Мы до смерти в счастье верили,
В окно выходя ли, в двери ли —
В никем никогда не житое,
По мерке особой сшитое.
В глазок допотопной оптики
Его вычисляли оттиски.
По рельсам в морозном крошеве
Уехало наше прошлое.
Внезапным прощаньем скованы,
Никто не кричал: «До скорого!»
И память в подтеках окиси
Уже не составит описи.
Мне ясен, не надо паники,
Распад серебра и памяти.
Все кончится, стукнет форточка.
Останется только фоточка —
Где все так размыто, смазано.
Не высказано. Не сказано.
«От прогорклой крепости до крыльца Никольского…»
От прогорклой крепости до крыльца Никольского
Черною зимой
Я ходила тропочкой, узкою да скользкою,
В школу и домой.
Ну, была я девочкой, ну ходила в кофточке,
Купленной в Москве.
Все, что было дорого, будто навью косточку,
Пряча в рукаве.
От казачьей ярмарки до колбасной фабрики
Остановок пять.
Разве только бабушка называла зябликом.
Некому сказать.
Сладость чая мятного, одеяла ватного,
Вещего тепла.
Что я из прощального шепота невнятного
Вспомнить не смогла?
Все гадала-думала, кто ко мне наклонится,
Кто коснется рук?
Что ж меня так запросто оплетайки-кровницы
Выпустили вдруг?
От меня до крепости – только что не просека,
Донник да паслен.
Ну, какая просека? Что-то вроде прочерка
Страница 24