Размер шрифта
-
+
В координатах мифа - стр. 2
на них не увидишь совсем.
А увидишь пустыню и ту́пиков целый базар, и летающий
пух, поседевший, как пепел. Нет, снег. Но на нем
не остынут мечты, просолившись в слезах, даже если им
за… и тебе не до крыльев во сне, вместо них две лопатки
и опыт – горбом – за спиной, и в альбомах столпились
портреты забытых друзей, и тетрадки-палатки с
оглядкой припомнить смешно, и разбились в степи две
кареты, а ты на козе, и на юге оставленном, сытно, темно
и тепло, и побита бессонницей шкура потертых ночей, и
в проклятую старость по пояс воды натекло, и заметно
усохла душа… и еще… – и вообще…
На доверчивых далях скалистого Севера дней, на крутых
берегах, где Ассоль никогда не паслась, не затерты во
льдах, стаей ту́пиков плачут по ней шумный дом
с пирогами и пара не склеенных ласт.
Только где она бродит, неведомо мне и тебе, и чего она
хочет, не знает, наверно, сама, но при ясной погоде
скрипит в том дому колыбель, видно, ждет ее дочку,
пока не настала зима на доверчивых далях скалистого
Севера.
О зависти. Еще
На завистливых далях песчаного Юга ветров, где
самумы с мистралем сплетаются, падая в штиль,
там, где ждали и звали того, что зовется добром, и
смеялись над страхом, стремясь к окончанью пути,
мы оставили радость открытого настежь окна, на
котором листает дневник непутевый апрель. Там
распахнутым взглядом следила за нами весна, и
любовь не святая легла простыней в акварель и
размазала слезы, глаза во все щеки открыв, потому
что испорчено краской прекрасное в них… Мы
оставили звездный азарт до начала игры, написав
неразборчиво кучу наивной фигни.
На завистливых далях, где дети помашут нам вслед,
будут счастливы внуки, но мы не узнаем о том, как
давили педали они и на велике лет с ветром мчались
к науке, что в мире несчастлив никто.
Кроме них.
Аум
На поющем Востоке далекой и близкой души пребываем мы
вечно и вечно тоскуем о нем. Он Бангкоком и Токио нас и
смешит, и страшит, и дорогами млечными манит, когда мы уснем.
На поющем Востоке из чаш вырастают цветы, и на сакуре
дивное диво поет по весне, и из древних истоков течет по
предгорьям крутым Беловодье бурливое к солнцу до крови
краснеть;
и мечты зарождаются там, и возможен полет, и не хочется
думать о том, чего может не быть и не может не быть…
А хрустальный нетронутый лед так похож на звезду
опрокинутой ступы Судьбы. Мы толчем и толкуем, но толку
пока не видать, эта скучная сказка без смысла, как день без
конца. Словно дуло к виску, в рюмку бросившись кубиком
льда, приставляем мы маску, скрывая личину лица.
На высоком Востоке души, где вибрации мантр резонируют
с сердцем, живет и всевластвует Бог. Нервом, ниточкой
Страница 2