В капкане совершенства - стр. 26

– Посчитаю, – Ляля помедлила, ответив сначала на последнюю фразу. Артем все больше раскрывался перед ней, и она видела, что за скромным его поведением прячется живой ум, не боящийся задавать вопросы. Он был настоящим исследователем по своей натуре. Исследователем, получившим слишком сильный удар и нуждавшимся в исцелении не меньше, чем она. – В этих методах меня не устраивает то, что они попирают саму жизнь, – сказала она негромко. – Жизнь, какой я ее вижу, какой уважаю. И тем более в моих собственных гипотетических детях. Это, как я думаю, один из краеугольных камней моих убеждений. Если я откажусь от него, что останется от меня?.. Ты не подумай: я не осуждаю тех, кто прибегает к технологиям. Я рада видеть, что дети родились у тех, кто отчаялся… И завидую даже. Но мысль о том, что сам метод дает стабильный сбой, отнимающий жизнь – да, жизнь! Не просто какое-то биологическое состояние, а именно жизнь! – не у горстки клеточек, а у плодов, которые уже словно люди, которые вот-вот будут готовы родиться… На мой взгляд, одно дело, когда по каким-то природным, физическим причинам эмбрион терпит неудачу в развитии, и совсем другое, когда мы имеем пугающую закономерность, не дающую ему появиться на свет. При том эта закономерность проявляется уже на большом сроке и гораздо чаще, чем при обычной беременности. Словно русская рулетка – игра, когда оставляют один патрон в барабане и стреляют в голову, – но и она честнее. Там везение, здесь – повторяющаяся неизбежность. Для меня реальна жизнь, доброта, любовь, разумность, сострадание. Из этого и состоит мой Бог. Если я выкину это из себя, разве я останусь собой? Разве смогу смотреть на себя в зеркало или спокойно просыпаться по утрам?..

Она замолкла. Артём кивнул. Он понял ее, большего не требовалось.

Прощаясь на ночь, Тёма изрек:

– Они дураки, что на место замадминистратора назначили не тебя, а Пауля. Ты в сто раз умнее его. Ты бы сделала мир лучше.

Лекция в компании «Новый мир» надолго отпечаталась в захламленной памяти Адель.

Придя следующим утром в квартиру председательницы, второй член регионального комитета Наина обнаружила в ней обычный хаос, смазанный, однако, паническим настроением. Наине было за сорок, одевалась она несколько невзрачно и была полновата. Карие глаза смотрели через стекла очков не просто спокойно, а скорее, охлаждающе и отрезвляюще. Но тут в них промелькнули короткие искорки, а на губах осела саркастичная гримаса.

Адель ходила по огромным комнатам в лифчике и брюках, из детской доносились крики ее младших, которых еще рано было устраивать в садик или школу-пансион. Няня же сегодня оказалась изгнана в приступе неконтролируемой ярости.